107 
— Ага, — сказала она, когда увидела, что я спускаюсь в холл, — тебе уже лучше?
— Благодарю, я чувствую себя прекрасно.
— Очень рада. Было бы жаль, если бы сегодня ты себя чувствовала неважно. Но если ты почувствуешь себя усталой еще до ухода гостей, то не дожидайся, а потихоньку ускользни. Я за тебя извинюсь.
— Спасибо, Рут.
Она пожала мне руку. Впервые за все время я ощутила, что от нее исходит какое-то тепло. Это просто рождественское настроение, сказала я себе.
Следующей приехала Хагар. Я наблюдала, как она спускалась по лестнице. Хотя при ходьбе ей приходилось пользоваться тростью, тем не менее казалось, что она величественно вплыла в холл. На ней было фиолетовое бархатное платье — этот оттенок очень шел к ее седым волосам — сшитое по моде двадцатилетней давности. Мне никогда еще не приходилось видеть человека, который бы держался с таким достоинством, как Хагар. Чувствовалось, что относиться к ней следовало с долей какого-то благоговения, и я еще раз порадовалась, что мы с ней стали такими друзьями.
На ней были украшения с изумрудами: ожерелье, серьги и кольцо с огромным камнем квадратной формы.
Прикоснувшись к моей щеке своей прохладной щекой, она сказала:
— Ну что же, Кэтрин, очень приятно видеть тебя здесь, с нами. Саймон еще не спустился? — Она покачала головой. В этом жесте одновременно сквозила нежность и шутливое недовольство. — Я уверена, что он одевается из-под палки.
— Саймон никогда не любил изысканно одеваться по поводу, как он выражается, каких-либо торжественных событий, — заметила Рут. — Я помню, он однажды сказал, что ни одно событие не стоит этого.
— Да, у него о таких вещах свое мнение, — согласилась Хагар. — А вот и Мэтью. Мэтью, как ты поживаешь?
Сэр Мэтью спускался по лестнице, и за ним следом — тетя Сара.
Она выглядела взволнованной. Она надела платье с довольно глубоким декольте из синего атласа, отделанное лентами и кружевами. В нем она казалась очень молодой — хотя, возможно, это было результатом радостного волнения, которое чувствовалось в ней.
Ее взгляд упал на праздничный стол.
— Ах, подарки! — воскликнула она. — Это всегда самое интересное. Правда, Хагар?
— Сара, ты всегда радуешься, как ребенок, — сказала Хагар.
Но тут Сара обернулась ко мне:
— Тебе ведь нравятся подарки, Кэтрин? Мы же с тобой очень похожи, разве не так? — Она обернулась к Хагар. — Мы с ней пришли к такому выводу, когда… когда…
В этот момент в холл спустился Саймон. Я впервые увидела его празднично и изысканно одетым и отметила, что он выглядел если не сказать красивым, то, по крайней мере, весьма интересным.
— Ага! — воскликнула Хагар. — Ты все-таки подчинился традициям, внук!..
Он взял ее руку и с чувством поцеловал ее, и я увидела, как довольная улыбка скользнула по губам Хагар.
— Иногда, — сказал он, — не остается другого выбора — и тогда приходится подчиниться.
Мы стояли все вместе в залитом светом от множества свечей холле, когда вдруг с певческой галереи донесся звук скрипки.
Все разом замолчали и устремили глаза наверх. На галерее было темно, но скрипка продолжала играть, и я узнала хорошо известную мелодию «Свет прежних дней».
Хагар первой обрела дар речи.
— Кто там? — властно прозвучал ее голос. Никто не ответил, но заунывные звуки скрипки неслись над нами, заполняя все пространство.
Тогда Саймон решил;
— Я пойду узнаю.
Но как только он направился к лестнице, на балконе появилась фигура. Это был Люк; длинные светлые волосы спадали по обе стороны его бледного лица.
— Я подумал, что было бы уместно спеть вам всем серенаду по поводу праздника, — возвестил он.
И он запел. У него был очень приятный тенор, и он аккомпанировал себе на скрипке:
- Друзей мне вспомнить довелось,
- Как видеть было горько,
- Что наземь падали они,
- Как желтых листьев горстка,
- И вот один я, как во сне,
- В большом пустынном зале.
- Огонь погас, и смех умолк,
- Лишь я брожу в печали.
Закончив, он поклонился, отложил скрипку и вскоре сбежал по лестнице и присоединился к нам.
— Очень впечатляюще! — сухо прокомментировал Саймон.
— Ты весь в своего деда, — вставила Хагар. — Любишь, когда на тебя обращают внимание.
— Ну послушай, Хагар! — со смехом запротестовал сэр Мэтью. — Ты, как всегда, несправедлива ко мне.
107 
