22 
Итак, за обеденным столом я сидела рядом с ним; время от времени он наклонялся ко мне и похлопывал меня по руке.
Тетя Сара была совсем другой, несмотря на фамильные черты лица и белокурые волосы. Взгляд ее голубых глаз казался бессмысленным, она вся была в напряжении, как будто безуспешно пытаясь понять, что же происходит вокруг нее, и никак не могла приспособиться к обстоятельствам. На мой взгляд, она выглядела старше своего брата.
— Сара, — громко сказал сэр Мэтью, — это моя новая дочь.
Сара кивнула и улыбнулась ему по-детски невинной улыбкой.
Я пожалела, что первыми меня не встретили эти старики. Тогда бы я сразу ощутила искренний теплый прием.
— Как вас зовут? — спросила она.
— Кэтрин, — ответила я.
Она кивнула. И когда бы я ни подняла глаза во время обеда, я тут же встречала его взгляд.
Сэр Мэтью захотел узнать о том, как мы познакомились и почему так быстро решили пожениться. Я рассказала о Фрайди.
— Цыгане, — пробормотал он. — Они иногда зверски обращаются с животными. Я у себя не потерплю их. Да, должен сказать, Габриелу очень повезло, что он поехал той дорогой.
Люк заметил:
— Он все время куда-то уезжал… верхом… а мы даже не знали, когда он вернется.
— А почему бы и нет? — парировал Габриел. — Каждый отдыхает, как ему нравится. Я ненавижу строить планы. Только настроишься на приятную поездку — обязательно разочаруешься. Нет уж! Я предпочитаю прислушиваться к зову сердца. Это мой девиз.
— И только посмотрите, как же хорошо все обернулось! — заметил сэр Мэтью, улыбаясь мне.
— Я должна показать Клер мои гобелены. Ей безусловно захочется посмотреть, — вставила тетя Сара.
Повисла неловкая пауза. Потом Рут спокойно поправила ее:
— Это Кэтрин, тетя. Это не Клер.
— Ну конечно, конечно, — пробормотала Сара. — Вы ведь интересуетесь гобеленами, дорогая?
— Они мне очень нравятся. Только сама я в них не сильна. Я не очень-то дружна с иголкой.
— Этого еще не хватало. Переутомлять такие прекрасные глазки. — Сэр Мэтью наклонился ко мне, ласково поглаживая мою руку. — Моя сестра очень забывчива. Временами она живет прошлым. — Он поморщился. — Что поделаешь, возраст! Увы, как и у меня.
Они говорили о своем доме, о прилегающих землях, о конюшнях — я была рада услышать, что они хорошо укомплектованы — о своих соседях, друзьях, графской охоте и вообще о жизни в Керкленд Мурсайд. Я видела, как они старались, чтобы я почувствовала себя свободнее. Теперь я и сама удивлялась, как я могла сомневаться в их гостеприимстве, и стала все приписывать необычному поведению Габриела.
Рут обещала к концу недели устроить обед, чтобы отпраздновать нашу свадьбу, и жалела, что у нее не было возможности сделать это в первый же вечер.
— Есть люди, с которыми вам надо познакомиться, — сказала она. — Они очень хотят встретиться с вами.
— Кого ты хочешь пригласить? — быстро спросил Габриел.
— Например, Саймона. Все-таки он член семьи. Надо будет также позвать Хагар, хотя я сомневаюсь, что она придет. Может быть, викария с женой, и, конечно, супругов Смит.
Сэр Мэтью кивнул. Потом он обернулся ко мне.
— Мы хотим, чтобы вы почувствовали себя здесь как дома, дорогая, с первых же мгновений.
Я поблагодарила его, и когда с едой было покончено, Рут, Сара и я удалились в ближайшую гостиную, а мужчины остались выпить портвейна. Я была рада, что они пробыли там недолго, потому что в обществе сестры Габриела и его тети я чувствовала себя неловко.
Габриел сразу же подошел ко мне и заметил, что я выгляжу усталой.
— У вас был трудный день, — проговорила Рут и добавила: — Мы поймем, если вам захочется пораньше лечь.
Я пожелала спокойной ночи членам своей новой семьи, и мы с Габриелом пошли наверх в нашу комнату.
Когда мы вошли в нее, Фрайди выбралась из корзины, чтобы поприветствовать нас. Ей, кажется, тоже было трудно привыкнуть к новой обстановке.
— Ну вот, — сказал Габриел, — самое худшее позади. Ты познакомилась с семьей.
— Видимо, не со всеми.
— Остальные не в счет. Тебе придется жить с этими людьми. Прежде чем мы ляжем спать, я хотел бы показать тебе вид из окна.
— Ах, да… твой любимый балкон. Где же он?
— В конце нашего коридора. Пойдем, посмотрим?
Он обнял меня, мы вышли из комнаты и пошли к двери, видневшейся в конце коридора. Он открыл ее, и мы вышли на балкон. Луна поднялась высоко, и картина, расстилавшаяся перед нами, была залита ее серебристым светом. Развалины монастыря возвышались призраком былого великолепия. Я увидела темную ленту реки, извивавшуюся среди лугов, горбатый черный мост, а за ним, на расстоянии, неясные очертания вересковых полей.
22 
