Особенно,... 
83 
Они убедили в этом доктора Смита — и теперь я должна была доказать ему и всем остальным, что они ошибаются.
Я накинула свой синий плащ — тот самый, который висел на перилах: он был самым теплым из моей одежды, а ветер был очень холодный. Но я даже не поняла, какая была погода, пока добиралась до дома доктора.
Я знала, где он находится, потому что мы подвозили сюда Дамарис на обратном пути из Несборо. Правда, я у них ни разу не была. Я подумала, что когда-то, наверно, Рокуэллы ходили в гости к Смитам, а потом, ввиду болезни миссис Смит, эти визиты прекратились — как раз к тому времени, когда я уже была в Ревелз.
Дом занимал площадь около акра. Это было высокое узкое строение, подъемные жалюзи на окнах напоминали мне Глен Хаус. Перед домом были посажены ели. Они вытянулись высоко и росли беспорядочно, сильно затеняя дом.
На двери была медная пластинка с надписью, гласящей, что это дом доктора. Когда я позвонила в колокольчик, дверь открыла седая служанка в хорошо накрахмаленной шапочке и переднике.
— Добрый день, — сказала я. — Доктор дома?
— Пожалуйста, войдите, — ответила служанка. — К сожалению, его сейчас нет дома. Может быть, передать ему что-нибудь?
Ее лицо напоминало маску, и я подумала, что такое же выражение лица было у Дамарис. Но нервы у меня были так напряжены, что в этот день мне все казалось странным. Я чувствовала себя совсем не тем человеком, каким я была этим утром. Разумеется, я не сомневалась, что нахожусь в здравом уме, но мне в душу заронили злое семя, и я не знаю, какая женщина могла бы сохранить хладнокровие, услышав о себе такое.
В холле было темно. На столе был какой-то цветок и рядом с ним — медный поднос, на котором лежало несколько визитных карточек. Здесь также был блокнот и карандаш. Служанка взяла их со стола и спросила:
— Будьте добры, ваше имя, мадам?
— Я — миссис Рокуэлл.
— О! — она изумленно посмотрела на меня. — Вы хотите, чтобы доктор пришел к вам?
— Нет, я хочу увидеть его здесь.
Она наклонила голову и открыла мне дверь. За ней виднелась какая-то безликая комната, наверное — приемная.
Но тут я подумала, что я ведь не просто пациентка. Доктор — мой друг. Я хорошо знаю его дочь. Я спросила:
— Скажите, а мисс Смит дома?
— Ее тоже нет, мадам.
— Ну тогда, может быть, можно увидеть миссис Смит?
Служанку явно удивила моя просьба, но все же она сказала:
— Я передам миссис Смит, что вы здесь.
Она ушла и через несколько минут вернулась, чтобы сообщить, что миссис Смит будет рада принять меня. Она пригласила меня следовать за ней.
Мы поднялись по лестнице и вошли в небольшую комнату. Жалюзи были опущены, в маленьком камине горел огонь. Возле очага стояла кушетка, на которой лежала женщина. Несмотря на ее бледность и худобу, я тотчас узнала в ней мать Дамарис: на ее лице читались следы былой красоты. Она была укрыта мягкой шерстяной шалью. Ее рука, лежащая поверх этой шали, выглядела такой хрупкой, что, казалось, не могла принадлежать живому человеческому существу.
— Миссис Рокуэлл из Керкленд Ревелз, — сказала она, когда я вошла. — Я рада, что вы пришли навестить меня.
Я пожала ей руку и как можно быстрее выпустила ее. Она была холодная и влажная.
— Видите ли, — начала я, — я пришла к доктору. Но поскольку его нет, я подумала, что, может быть, вы примете меня.
— С удовольствием.
— Как вы себя чувствуете сегодня?
— Как всегда, благодарю вас. То есть… в таком состоянии, как сейчас… я могу только ходить по комнате и то не каждый день, а ступеньки мне уже не под силу.
Я вспомнила, как Рут говорила мне, что жена доктора — просто ипохондрик и для доктора совместная жизнь с ней — большое испытание. Но на ее лице было написано неподдельное страдание… хотя в данный момент она больше интересовалась мной, чем собственным здоровьем.
— Мне говорили, что у вас будет ребенок? — сказала она.
— Наверно, доктор сказал вам?
— О… нет! Он со мной никогда не говорит о своих пациентах. Это дочь сказала мне.
— Я ее видела много раз. Она часто бывает в Ревелз.
Лицо женщины смягчилось.
— Да, Дамарис обожает все, что связано с Ревелз.
— А там очень любят ее. Она прелестна.
— У нее есть только один недостаток. Ей надо было родиться мальчиком.
— Вы так думаете? Я тоже надеюсь, что у меня будет мальчик, но ничего не имею против, если родится девочка.
83 
