Особенно,... 
49 
Лео горько усмехнулся.
– Ну, конечно.
– Нет, – произнес Антониос, глубоко вздохнув. – Не думаю, что ты понимаешь. Что ты скажешь, если я сделаю тебя управляющим?
Линдсей мерила шагами комнату целый час, – был вечер, и похороны закончились. Парфенопа завтра уедет домой, и дом станет тоскливым и одиноким.
Что же будет с ними?
Линдсей не знала, понял ли муж то, что она ему сказала, и принял ли. Не знала – может быть, их брак висит на волоске.
Придется отказаться от работы в знак преданности мужу и ради их брака. Было нечестно с ее стороны вообще думать об ином исходе.
Она открыла ноутбук с тяжелым сердцем. Неоконченное письмо все еще было на экране, Линдсей пробежала глазами строчки и начала писать дальше.
«Я очень рада предложенной мне возможности, но, боюсь, что не смогу…»
– Ты ведь не отказываешься, нет?
Пальцы Линдсей замерли на клавиатуре. Повернувшись, она увидела мужа, стоящего на пороге кабинета. Он был уставшим, но вместе с тем каким-то окрыленным.
Медленно шагнув вперед, он улыбнулся:
– Я бы на твоем месте так не делал.
Линдсей нахмурилась, надежда и неуверенность боролись в ней.
– Нет?
– Нет.
– Но…
– Ты была права, Линдсей, обо всем. Насчет меня и Лео, но главное – насчет нас.
Робкая улыбка начала расцветать на ее лице.
– Что произошло?
– Я сказал ему правду.
– О, Антониос. – Слезы защипали ей глаза. – Я горжусь тобой. Это должно было быть нелегко.
– Да. Но все равно – словно камень с души упал. Я полагаю, ты знаешь, о чем я.
– Да. – Она кивнула, и муж взял ее за руку и поднял со стула, притянув к себе. – Спасибо тебе за терпение, – прошептал он. – Спасибо за любовь, хотя я и не думал, что мне нужна именно такая любовь.
– О, Антониос, – только и смогла произнести Линдсей и обняла его.
Так они и стояли, Антониос поглаживал жену по волосам, а она прижалась к нему, удивляясь тому, что в его объятиях чувствует себя одновременно маленькой и сильной.
– Так что насчет работы? – спросил муж, кивая на ноутбук. – Вообще, что это за место?
Линдсей отстранилась и осторожно посмотрела на него.
– Не имеет значения.
– Я так не думаю.
Не зная, что сказать, она пожала плечами.
– Ассистент на кафедре математики.
– Звучит как раз по твоему профилю.
– Ну да… Я хотела отказаться, – начала она, но остановилась, увидев, что он качает головой.
– Я же тебе говорил, что на твоем месте не делал бы этого.
– Почему?
– Потому что мне нравится идея пожить в Америке.
Линдсей не могла поверить своим ушам.
– Что?
– Лео стал управляющим.
– Но…
Голова Линдсей закружилась. Она не могла поверить, что он мог оставить работу.
– Я предложил ему это место, – объяснил Антониос. – Ты была права, Линдсей. Я никогда не был счастлив на этой должности, а Леонидас всегда этого хотел. Он заслуживает шанс, и я заслуживаю его тоже. Право на счастье. С тобой.
– Но ты вложил в предприятие всю свою жизнь, – сказала Линдсей. – Ты же спас его.
– А теперь отдаю Леонидасу. Но я не ухожу насовсем. – Он лукаво улыбнулся своей знаменитой улыбкой, которая проникала ей в самое сердце.
Что бы ни случилось, она его любит и всегда будет рядом.
– Я принял новую должность, – объяснил он. – Глава отделения Департамента инвестиций в Северной Америке.
– Северная Америка, – повторила она, мысли вихрем крутились в мозгу. – Инвестиции – ведь ваше предприятие никогда этим не занималось, разве нет?
– Я открываю новое направление нашего бизнеса в Северной Америке. В Нью-Йорке.
Линдсей потрясенно покачала головой.
– И это все ради меня?
– Ради нас. Ты же боролась, начав мне противостоять. Я бы ни за что не признал тот факт, что мне здесь плохо. В моих глазах это было предательством отца, моей чести и долга. Но ты, Линдсей, – ты меня пробудила от этого кошмара.
– Антониос, – прошептала Линдсей со слезами на глазах. – Не знаю, что и сказать.
– Скажи «да». Скажи, что согласишься на эту работу, что поедешь со мной, что готова на это приключение. – Он пожал ей руки. – Скажи «да», потому что любишь меня, и я тоже люблю тебя, а это самое главное.
Так говорила Дафна. Линдсей почувствовала себя так, точно женщина где-то здесь, рядом с ними, представила ее сияющую улыбку.
Она пожала руки Антониоса в ответ.
– Да, – ответила она.
49 
