23 
— Это еще мягко сказано.
Они смотрели друг на друга молча, и Чейз подумал, что эта тишина не кажется неловкой.
— Ты не хочешь рассказать, что происходит? — наконец спросил он.
— В договоре был пункт о прошлом, помнишь?
— Он аннулировался в тот момент, когда ты побежала в гальюн. Еще шесть секунд, и я был бы внутри тебя, Милли.
Она вновь закусила губу.
— Такими темпами ты рискуешь в скором времени заработать себе шрам.
Она вздохнула и покачала головой:
— Похоже, все это было плохой идеей, Чейз.
— Почему ты так говоришь?
— Потому что я не готова.
— Не готова к чему?
— К этому. К новому роману, интрижке, как хочешь называй. Я очень хотела быть готовой, хотела двигаться дальше, но не получается. Я не могу перестать думать о… — резко замолчала она, покачав головой.
Конечно, Чейз и так догадался, но ему все равно не нравилось вновь слышать об этом… Не нравилось думать о том, что какой-то другой мужчина до сих пор полностью владеет ее сердцем, а ему там места нет. Чейз ревновал.
— Мы все сделали неправильно. И это моя вина. Прости меня, суровая женщина.
Лицо Милли озарило удивление, как луч солнца после ливня.
— За что?
— За то, что разозлился. Мне не понравилось то, что ты, целуясь со мной, думала о ком-то другом. И не важно, что он сделал. — Чейз изобразил улыбку. — Это оскорбление для мужчины, знаешь ли…
— Извини.
— Все в порядке. Я должен был перебороть себя. А вместо этого я бессознательно задал не то настроение всему моменту.
Губы Милли слегка тронула улыбка.
— Агрессивный секс, да?
— Но он не такой уж и классный.
— Вроде секса на пляже?
— Точно. И тот и другой переоценивают. — Чейз вздохнул и провел по волосам. — Слушай, давай забудем все? Просто пойдем на палубу и притворимся, что ничего не было?
— Ну, — произнесла она с озорной улыбкой, — не думаю, что я быстро смогу забыть обиженного тебя.
Как ни странно, напряжение куда-то пропало. Взгляд Милли был полон теплоты и благодарности. Что-то было между ними. Что-то более искреннее, чем простая страсть. Дружба.
— Надеюсь, — сказала Милли, когда они поднимались на палубу, — нам не придется охотиться перед ужином?
— Определенно нет, — ответил Чейз, сжал ее руку и почувствовал, как тепло заполняет его душу.
Милли казалось, что ее ноги одеревенели. Она упала на лавку на палубе лодки и почувствовала, что была измотана событиями дня и эмоционально, и физически.
Не морепродукты были причиной ее тошноты. Виноваты были воспоминания. Она не могла просто отключить свой мозг. Не могла перестать сожалеть. Эта интрижка нужна была, чтобы забыть, но не сработало. Все стало еще хуже.
Милли смотрела, как Чейз ставит паруса.
На миг, когда тишина прерывалась только их неровным дыханием, Милли захотелось рассказать ему всю правду. Доверить ему свое смятение, печаль и чувство вины. Но это означало, чтобы придется рассказать о Робе. И о Шарлотте. Она никогда не говорила о ней ни с кем. Даже сейчас при одной мысли ее тело пронзила тупая боль. А ведь прошло уже два года. Два года с того рокового звонка телефона, который разбил ее мир на тысячи осколков и отнял у нее всех, кого она любила.
Разве два года не достаточно, чтобы шрамы зажили? Чтобы она смогла двигаться дальше?
Милли почувствовала, как примялась подушка. Рядом с ней присел Чейз. Оказывается, она настолько погрузилась в свои мысли, что не заметила, как он разобрался с парусами и подошел к ней.
Чейз вдруг нежно коснулся ее губ. Даже после всего произошедшего этот жест вновь зажег в ней страсть.
— Шрамы останутся, суровая женщина, я серьезно.
Милли нервно рассмеялась:
— Трудно, знаешь ли, прекратить делать что-то, о чем даже не подозреваешь.
— И какие же глубокие раздумья заставляют тебя кусать губы?
— Не то чтобы глубокие, — произнесла она и отвернулась, заставляя его опустить руку. — Мы плывем обратно в отель?
— Нет, на мою виллу.
— Что мы будем там делать?
Он рассматривал ее внимательно какое-то время.
— Я приготовлю что-нибудь поесть, пока ты будешь отмокать в джакузи. Потом у нас будет превосходный ужин. Мы посмотрим кино и, может, выпьем по бокалу вина. Или воды в моем случае.
— Звучит расслабляющее.
— Я рад.
— А потом?
— А потом ляжем спать на огромную удобную кровать, и я буду обнимать тебя всю ночь.
23 
