52 
До сих пор я не придавала большого значения сплетням вокруг леди Шеффилд и Роберта. Одно его имя всегда порождало множество самых нелепых домыслов, поскольку из-за его высокого положения великое множество врагов и завистников желали его падения с вершины. Такая ситуация наводила на грустные размышления о низменности человеческой природы, ведь развенчивания кумира королевы жаждали даже те, кто все равно не смог бы этим воспользоваться.
Всю жизнь Роберта преследовала молва о загадочной смерти Эми Робсарт. Убил ли он ее? Кто знает… То, что она стояла между ним и реализацией его честолюбивых устремлений, не вызывает сомнения. Он страстно хотел вступить в брак с королевой, что было невозможно при живой жене. Камнор-плейс хранит много темных тайн. И слухи о насильственной смерти супруги Роберта охотно поддерживали все его враги и завистники.
Его личный врач доктор Джулио, итальянец по происхождению, обрел репутацию отравителя, неудивительно, что именно ему приписывали отравление графа Шеффилда по приказу Роберта. Но зачем, если Роберт не собирался жениться на его вдове? Хотя, с другой стороны, если бы граф Шеффилд начал бракоразводный процесс и обвинил леди Шеффилд в адюльтере, то подробности могли дойти до королевы, а этого Роберт никак не мог допустить.
Но темная сторона его натуры меня не беспокоила. Меня он интересовал только как мужчина, равный мне по характеру. Мне не был нужен мягкий и безобидный мужчина вроде моего Уолтера. Я устала от него и влюбилась в Роберта, как только может влюбиться женщина. И поэтому, увидев его увлеченно беседующим с леди Шеффилд, я встревожилась. Было воскресенье. Королева отправилась в церковь, а поскольку стояла мягкая и приятная погода, решили организовать спектакль, который предстояло дать труппе актеров, приглашенных Робертом из Ковентри. Спектакль был о датчанах и назывался «Хок Тайд».
Мне было смешно наблюдать, как вся эта деревенщина, обряженная в импровизированные костюмы, изображает людей, о которых они не имели ни малейшего представления. Даже их выговор выдавал в них жителей английской глубинки. Но Елизавета с удовольствием смотрела на них. Она вообще не упускала случая пообщаться с простыми людьми, подчеркивая этим, что при всей своей царственности и великолепии, она их уважает и любит. Очень часто во время поездок по стране нам приходилось останавливаться, потому что какому-то простолюдину хотелось с ней поговорить. И у нее всегда находилось слово ободрения даже для самого скромного собеседника. Множество людей по всей стране свято хранили в душе воспоминания о встрече с королевой и были готовы отдать за нее жизнь, потому что она снизошла до общения с ними.
Поэтому сейчас она внимательно смотрела пьесу провинциальных актеров, как если бы перед ней выступала самая лучшая придворная труппа. Она смеялась там, где нужно было смеяться, и аплодировала, когда от нее ждали аплодисментов.
Пьеса была о вторжении данов на английскую землю[8], о том произволе, который они чинили, о грубости их нравов и совершенных ими преступлениях. Главным героем был Гунна, полководец короля Этельреда, и, разумеется, пьеса завершилась поражением датчан. Отдавая дань уважения тому факту, что Англией правит женщина, захваченных в плен датчан на сцену вывели женщины, чему Елизавета громко зааплодировала.
Когда представление окончилось, королева настояла на том, чтобы ей представили актеров. Она хотела лично поблагодарить их за прекрасный спектакль.
— Мои добрые жители Ковентри, — сказала она. — Вы доставили мне большое удовольствие и заслужили награду. На вчерашней охоте мы подстрелили несколько оленей, я прикажу, чтобы вам отдали двух самых лучших. Кроме того, вы получите по пять монет.
Добрые жители Ковентри пали на колени и объявили, что никогда не забудут день, когда играли перед самой королевой. Они всегда были ее верными слугами, а отныне готовы отдать жизнь за Ее Величество.
Она поблагодарила их. Я смотрела, как она царственно и в то же время непринужденно общалась с актерами и не могла не восхищаться Елизаветой. Она поднимала их к себе, а не опускалась к ним со своего королевского пьедестала. С первого взгляда на нее было видно, что это королева. И то, что она была моей соперницей, только возбуждало меня. А тот факт, что Роберт ради меня так много поставил на карту, свидетельствовал о глубине его чувства.
52 
