Особенно,... 
147 
— Я его никогда не искал, — ответил Бернард. — И вполне могу без него обойтись.
— Бернард, — сказала она с нескрываемой тоской, — у нас так мало достойных людей среди граждан. А особенно среди аристократии. Страна нуждается в таких, как ты.
— Пусть вороны забирают страну, — заявил Бернард. — Я и прежде жил как независимый человек. И прекрасно проживу теперь.
Амара вздохнула и продолжала совсем тихо:
— Но и я давала клятвы, Бернард. И я до сих пор в них верю. И не намерена их нарушать. Я останусь верна Короне и до конца выполню свой долг. Я не стану брать на себя дополнительные обязательства, которые могут войти в конфликт с долгом.
— Ты полагаешь, я в конфликте с Короной? — осведомился Бернард.
— Я считаю, ты заслужил достойную жену, которая станет матерью твоих детей. Такую женщину, которая останется рядом с тобой при любых обстоятельствах. — Она сглотнула. — Я не смогу быть такой до тех пор, пока сохраняю верность Гаю.
Некоторое время они стояли молча. Потом Бернард потряс головой:
— Графиня, я намерен с тобой сражаться по этому вопросу. Сражаться до самого конца. Более того, я намерен жениться на тебе еще до конца этого года. Но сейчас у нас обоих есть более важные дела, пришло время сосредоточиться на них.
— Но…
— Я хочу, чтобы ты проверила, у всех ли людей Джиральди есть фонари, — сказал Бернард. — А после этого займи позицию рядом с Дорогой.
— Бернард, — сказала Амара.
— Графиня, — прервал он ее, — это мои земли. Эти люди находятся под моим началом. Если ты не готова сражаться рядом с ними, можешь покинуть нас. Но если ты остаешься, я рассчитываю на то, что ты будешь подчиняться приказам. Все понятно?
— Совершенно, ваша светлость, — ответила Амара.
Она и сама не знала, рассердили или позабавили ее слова Бернарда, но эмоции не помешали ей отреагировать профессионально. Она склонила голову и зашагала к легионерам Джиральди. Убедившись, что каждый воин имеет по два магических светильника, она вернулась в конец колонны и сразу уловила едкий запах гарганта, гарганта Дороги, который помог ей найти путь в почти полной темноте.
— Амара, — позвал ее Дорога, который стоял, опираясь спиной о бок гарганта.
— Ты готов? — спросила Амара.
— Ммм. Нагрузить его нетрудно. Ты уверена?
— Нет, но в чем можно быть уверенным в этой жизни? — спросила она в ответ.
Дорога улыбнулся, сверкнув белыми зубами.
— В смерти, — сказал он.
— Это вдохновляет, — сухо отозвалась Амара. — Благодарю.
— Рад служить. Ты боишься умереть?
— А ты нет? — спросила она.
Вождь маратов задумчиво склонил голову.
— Однажды я испытывал страх. Теперь… я не уверен. Никто не знает, что будет потом. Но мы верим, что смерть еще не конец. И куда бы ни вела эта тропа, я знаю, что буду не первым, прошедшим по ней. Они составят мне компанию. — Он сложил свои массивные руки на груди. — Моя подруга, мать Китаи. И после битвы прошлой ночью многие из моих людей. Друзья. Семья. Иногда я думаю, что будет приятно встретить их снова. — Он посмотрел вверх, на бледную луну. — Но Китаи здесь. Поэтому я постараюсь задержаться подольше. Ей может потребоваться отец, и с моей стороны безответственно оставить ее одну.
— Я также постараюсь остаться в живых, — сказала ему Амара. — Хотя… моя семья уже меня ждет.
— Тогда хорошо, что ты поедешь сегодня со мной, — сказал Дорога, повернулся, взял в руки поводья и легко вскочил на гарганта. Наклонившись вниз, он протянул руку Амаре и с улыбкой помог ей взобраться на спину гарганта. — В любом случае нам есть чего ждать.
Амара рассмеялась и устроилась за спиной Дороги на шерстяном седле, расстеленном на широкой спине гарганта. Гаргант беспокойно переступал с одной ноги на другую. В деревянных бочках, прикрепленных к его бокам, плескалась жидкость.
Дорога направил гарганта вперед, и могучий зверь зашагал неспешной походкой, приближаясь к построившимся в шеренги легионерам. Амара наблюдала, как Джиральди прохаживается вдоль рядов с дубинкой в руке, в последний раз проверяя своих людей. На сей раз центурион не шумел и не ругался. Он внимательно оглядел легионеров и указал двум из них на недостатки в экипировке. Да и сами легионеры помалкивали, никто не ворчал и не закатывал глаз. На напряженных лицах застыло ожидание. Они испытывали страх — естественно, только глупцы ничего не боятся, а легионеры-ветераны не были глупцами. Они являлись профессиональными солдатами, алеранскими легионерами, за их плечами стояли тысячелетние традиции, и страх был единственным врагом, перед которым они ни разу не терпели поражения.
147 
