22 
Данте надеялся, что, увидев его в окружении родственников, она поймет, кем он является и кем он должен будет стать, когда придет время вернуться в Калиду и жениться на женщине, которую ему найдет мать.
А какое же место занимает Наташа в его жизни, постоянно размышлял он и не находил ответа. Она ему нравилась — это ясно. И не только ее чувственная, привлекательная внешность. Гораздо больше. Но что с того?
Ему бы не хотелось просто переспать с ней, она не для таких отношений. Но есть ли у него время ближе познакомиться с ней. Вряд ли. Тем более что он привык ставить на первое место в списке приоритетов нужды своей страны и ее экономики…
Именно поэтому его безумно раздражала та неопределенность, которая возникла в их с Наташей отношениях.
Ему нужна была ясность мысли. И четкое решение, что делать дальше с этой привлекательной женщиной. И с тем чувством, которое росло в нем по отношению к ней с каждой минутой. Но он не мог думать. Карие глаза маячили перед его мысленным взором, сбивая с толку.
— Эй!
— Что такое?
Джина ткнула пальцем в его сторону.
— У тебя на лице презабавное выражение, братец.
— Возможно, следствие отрыжки после той гадости, которой ты меня кормила.
— Скорее всего, ты жалеешь, что нельзя и рыбку съесть, и на елку влезть, — захихикала она.
Ему бы проигнорировать слова Джины, но, пока не вернулся Паоло с няней, у него не оставалось другого выбора, как сидеть в этой комнате. Кроме того, он любил свою сестру, несмотря на все ее выходки и сумасшествия.
— Ладно, пусть так. Но что ты имеешь в виду? Объяснись.
— Мы оба знаем, что матушка скоро переложит все свои обязанности на твои плечи. Но она не отдаст тебе корону до тех пор, пока ты не женишься. А это значит, что твоя подружка Наташа — это всего лишь возможность нагуляться и получить то, чего ты хочешь, перед тем, как ты получишь то, чего не хочешь.
Джина улыбнулась, но Данте вдруг охватила дикая грусть вместо обычной злости на сестру. В чем-то она права.
— Я не завидую тебе, не думай. Это такое бремя — управлять государством.
Ты никогда не поймешь, насколько это тяжело, с грустью подумал Данте.
— Это мой долг перед страной и нашим народом.
— Но разве этого ты хочешь?
Данте бросил на Джину задумчивый взгляд. Он никогда прежде не видел ее такой серьезной и обеспокоенной.
— Мое желание тут вовсе ни при чем.
Он впитал это чувство долга с молоком матери.
Когда в детстве приятели прыгали со скалистого берега в кристально чистую морскую воду цвета яркой лазури, он важно бродил по берегу в окружении двух охранников.
Когда его друзья-подростки катались на старых мотоциклах по острову, он вынужден был сидеть за книгами.
А когда он наконец вырос и мог, казалось, делать все, что ему заблагорассудится, ему пришлось брать уроки дипломатии и учить восемь иностранных языков.
Нет. Его собственные желания никогда не учитывались.
Неожиданно Джина подошла к нему и обняла за плечи.
— Ты один из самых лучших парней из всех, каких я только знаю. И поверишь ты или нет, но я на твоей стороне.
— Спасибо, — проговорил он.
Если бы еще знать, чего он сам хочет!
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
— Дай-ка подумать хорошенько: он берет тебя на детскую вечеринку? — Элла насыпала две ложки сахара в чашку с кофе. — Для принца он, признаться, малость глуповат. Неужели он не понимает, чем можно впечатлить женщину?
— Да он и не пытается меня впечатлить, — немного нервно ответила Наташа, а про себя добавила: ему совершенно не надо ничего делать. Он и так самый сексуальный мужчина на планете. И нет ни единого недостатка. Вежливый, культурный, добрый, заботливый… О боже, лучше не продолжать!
И кроме всего прочего, любит животных и детей. Ну это уже была последняя капля, переполнявшая чашу обожания. Если найдется еще хоть какое-нибудь его положительное качество, она точно упадет к его ногам, а ему лишь останется поднять ее с земли, как того дрожащего кролика, и покрепче прижать к себе.
— Наоборот, думаю, очень любезно с его стороны пригласить меня на вечеринку его племянника, — сказала она, отправляя последнюю ложку чудесного шоколадного крема в рот. Пища богов!
Глаза Эллы подозрительно прищурились.
— Погоди минутку! А ты не говорила, что этот праздник устроен для его племянника! Да это совсем другое дело!
22 
