55 
– Я иду! – Маша помахала руками. – Я вас догоню.
– Да уж я подожду.
– Не надо. – Она замотала головой. Ей стоило огромных усилий сохранять непринужденный вид и легкость походки. Ощущение было такое, что она идет по стеклу. Каждое соприкосновение кеда с землей вызывало у Маши непреодолимое желание застонать. Она сдерживалась, конечно. Тем более когда она дошла до хмурого, полного подозрений Гончарова.
– Что опять не так? – спросил он недовольно, и Маша заставила себя улыбнуться.
– Все в порядке. Сколько у меня есть времени на создание красивых картинок?
– Да сколько угодно, – пожал плечами Гончаров, но сам вопрос его явно порадовал.
– Я имею в виду, чтобы успеть к публичным слушаниям, – уточнила Маша. – Я не думаю, что к этому моменту нужны реальные разработки. Но я могу составить предварительный план, разметить зоны, перечислить будущие объекты. И на базе этого создать эмоциональный срез.
– Очень хорошо, – кивнул Николай, приподняв бровь. И Маша не была в этом уверена, но ей показалось, что он улыбнулся. Не сильно, только краешками губ. Но даже в этом случае его лицо смягчалось, теряло жесткость и напряжение. Улыбка придавала Гончарову беззаботности. Он запустил пятерню в волосы и склонил голову набок. – Думаю, вы поняли задачу правильно.
– У меня остались карты. Я бы хотела обсудить с вами кое-что перед тем, как начать рисовать.
– Вы рисуете? – удивился Гончаров, заставив тем самым удивиться и саму Машу.
– А как же иначе? – ухмыльнулась она. – Любой хороший дизайнер умеет рисовать.
– Я думал, что вы все делаете на компьютере. Там же есть целые готовые схемы, проекты. Только остается расставить диваны.
– Расставить диваны… – протянула Маша. – Так большинство людей и воспринимает нашу работу. Забавно. Но смею заверить вас, что эскизы акварелью очень хороши для визуализации даже правильно расставленных диванов.
– А вы только диваны рисуете или людей тоже?
– Если будете меня дразнить, я как-нибудь нарисую и вас! – пригрозила Маша и рассмеялась. – Посмотрим, что вы тогда скажете.
– Я бы с удовольствием взглянул на это, – улыбнулся Николай. – Скажите, Маша, вы что, ногу натерли?
– Что? – Маша вздрогнула, осознав, что последние несколько минут она забылась и вовсю хромала. Она тут же густо покраснела и замотала головой. – Нет, все нормально.
– Почему вы считаете себя обязанной обязательно врать мне время от времени? Вы считаете, я стану меньше ценить ваши профессиональные качества, если узнаю, что вы просто человек и можете натереть ногу?
– Я просто… не хочу грузить вас лишними проблемами, – пробормотала Маша, стараясь взять под контроль непослушную ногу. Гончаров посмотрел на Машу долгим странным взглядом, задумчивым и каким-то уж очень глубоким.
– Кеды – это совершенно неправильная обувь. Так же, как и ваши босоножки, в которых вы приехали в прошлый раз. Ходить тут вам придется много, и обувь должна быть удобной, ходкой и желательно непромокаемой. Перекопанная земля дает чудовищную грязь, а через здешнюю глину вода не уходит в землю. Впрочем, резиновые сапоги мы вам выдадим. А пока… Хотите, я вернусь за вами на машине?
– Нет, не надо. Я… я дойду. – Маша замотала головой, прикидывая, сколько времени она отнимет, если будет тут торчать, ожидая, пока тот сходит за автомобилем и вернется.
– Я могу кого-нибудь вызвать.
– Ага, давайте. Пожарных, полицию, вертолеты…
– Смешная вы все-таки, – расхохотался Гончаров. – Ну, тогда пошли.
Однако уже через несколько шагов Маша прокляла все на свете и то, что она отказалась от щедрого и, как выяснилось, такого необходимого предложения. Идти было невыносимо, нога в кеде как-то неприятно хлюпала, острая боль сопровождала каждое движение. Маша постаралась держаться позади Гончарова, чтобы он не видел ее непроизвольных гримас. Ничего-ничего, ей бы только шаг пройти да другой продержаться. Она справится. Раз-два, раз-два. А как солдаты в армии ходят эти их кроссы по сто миллионов километров?
– Нет, это совершенно неприемлемо! – воскликнул Гончаров, снова остановившись.
– Идите без меня, я сама дойду, – пробормотала Маша зло.
– Вы в курсе, что у вас совершенно невыносимый характер? – спросил он, разворачиваясь. Чего он задумал?
– Могу сказать о вас то же самое.
– И не очень-то вы вежливая.
55 
