Последние отзывы

  35  

Саймон кивнул.

— Я не хотел утруждать вас, — извиняющимся тоном сказал он.

Доктор Мэйсон покачал головой.

— Перестаньте, мне все равно нужно было идти в эти места. Однако в вашем случае более уместен священник, чем врач.

— Неужели нельзя... ничего сделать? — спросила Нора, задыхаясь от слез.

Врач пожал плечами.

— Ну почему же... Оставайтесь с ним, держите его в тепле и не позволяйте волноваться, то есть попытайтесь держать от него подальше эту сварливую бабу, что живет внизу. И попросите священника прийти к нему, когда он этого захочет.

Доктор Мэйсон пожал Саймону руку, прежде чем уйти, и утешающе погладил Нору по плечу.

— Давайте ему опиум, мисс Нора, это облегчит все.

— Ты должна заплатить ему, — тихо предупредил Саймон, заметив, что Нора даже не провожает доктора.

Она сидела на кровати, отвернувшись от Саймона, зажав руки между коленями и опустив голову.

На несколько мгновений она позволила горю стать сильнее ее. Сейчас она снова станет мужественной, сейчас... сейчас...

Слова Саймона вырвали ее из оцепенения.

— Я... Я позже зайду к нему, — неуверенно проговорила она. Все равно врача уже не догнать. — Сейчас мне надо...

Саймон покачал головой.

— Я не хочу никакого священника, — прошептал он. — Тебе не нужно ничего делать и никого звать. Я хочу только... только тебя...

Пепперс чувствовал колоссальное облегчение, потому что его, кажется, миновала участь того человека, который должен был выдать своему хозяину местонахождение Норы.

Томас Рид даже не спрашивал кучера, он лишь отдал краткий приказ немедленно отвезти его в контору, когда утром в понедельник Пепперс встретил его на причале в порту.

Рид прибыл на торговом корабле из Гамбурга. Конечно, это был не самый комфортабельный вид путешествия, но, когда известие об исчезновении дочери настигло его в Любеке, он использовал ближайшую возможность, чтобы вернуться в Лондон.

И теперь стоял заспанный, в растрепанном парике и помятой одежде перед служащими своей конторы, секретарями и бухгалтерами. Мистер Симпсон пространно доложил о последнем появлении Норы в конторе, но Рид быстро оборвал его.

— Конечно, вы не назвали ей адреса молодого человека, Симпсон, и вы тоже нет, Уилсон, и нет никакой необходимости убеждать меня в этом в третий раз. Тем не менее, моя дочь все же нашла этот адрес, иначе где же еще она находится со своим якобы женихом уже три недели? Итак... — Рид окинул взглядом шеренгу своих служащих, и все как один смущенно опустили головы. В конце ряда стоял Бобби, который, понимая свою вину, покраснел, когда Рид посмотрел на него.

— Эй ты! — Рид сразу же заметил его реакцию. — Роберт! Это ты провел мою дочь в Ист-Энд? Говори, не бойся. Понятно, что в силу своей должности ты не мог ей возражать. И никто из этих замечательных господ не запретил тебе?

Бобби покачал головой и скромно улыбнулся.

— Запрещать мне никто не запрещал, — подтвердил он и сразу же выложил свою обширную исповедь. — Поэтому я позже пришел в доки, чтобы отдать письма, — закончил он, робко взглянув на Симпсона, который сверлил его злобным взглядом. — Но Ист-Энд, эта местность возле Темзы, я же не мог позволить, чтобы молодая леди пошла туда одна. И я не спускал с нее глаз, сэр! И позже...

— Ты поддерживаешь с ней контакт? — спросил Рид. В его голосе слышалась ярость, но и облегчение.

— Некоторым образом, — пробормотал Бобби. — В любом случае ей хорошо.

Томас Рид потер виски.

— Ну, тогда давай убедимся в этом. Все немедленно приступают к работе, господа. А ты поедешь со мной, Роберт, и покажешь моему кучеру дорогу, если уж так хорошо ориентируешься в районе Ист-Энда.

После того, как ушел доктор Мэйсон, Нора и Саймон оставили весь этот печальный мир за стенами своей мансарды. Саймон умирал, однако Нора гнала мысли о смерти силой своей воли и своих мечтаний. Ее истории уводили их двоих на побережье чудесного острова в Карибском море. Тихим голосом Нора рассказывала о гамаке, который она плетет из пальмовых листьев. Они лежали в нем вместе под тропическими деревьями, их качал ветер, их ласкали солнечные лучи, проникавшие сквозь листья и рисовавшие узоры из света и тени на их голой коже.

Нора теперь вставала лишь для того, чтобы не дать погаснуть огню в камине. Она все время держала Саймона в своих объятиях, рассказывала о своих мечтах и тихо пела песни любви, которые убаюкивали его. Саймон большую часть времени спал, но, когда она гладила его, находил ее руку и целовал. Нора не считала ни часы, ни дни, она больше не прислушивалась испуганно к его дыханию и не вздрагивала, когда он кашлял. Больше не было ничего важнее, чем быть вместе, на свете были только они вдвоем, их остров и шум прибоя на побережье.

  35