59 
— Фарамир не проснется, — ответил Денэтор, — а бой напрасен. Зачем жить? Почему нам нельзя умереть вместе?
— Тебе не дано право назначать час собственной смерти, Наместник Гондора, — ответил маг. — Только древние дикари под властью черных сил сами себя убивали, ослепленные гордыней и отчаянием, убивая вместе с собой своих ближних, чтобы им было легче уйти из мира.
Гэндальф вынес Фарамира из Дома Мертвых и осторожно положил его на носилки, стоявшие у порога. Денэтор пошел было за магом, но на пороге остановился, задрожал и с тоской устремил взгляд в лицо сына. Все замерли, видя мучения старца, а он, казалось, заколебался.
— Идем с нами, Денэтор, — проговорил, наконец, Гэндальф. — Мы оба нужны сейчас в городе. Ты еще многое мог бы сделать.
Вдруг Денэтор расхохотался. Он снова гордо выпрямился, быстрым шагом пошел в зал и схватил со стола подушку, на которой недавно лежала его голова. Вернувшись к двери, он отбросил с подушки накидку: под ней был Палантир! Старец поднял его к глазам, и тем, кто это видел, показалось, что хрустальный шар у них на глазах разгорается изнутри, бросая красный отблеск на лицо Наместника, словно вырезанное из камня, красивое, подчеркнутое тенями, гордое и страшное. Его глаза сверкали.
— Гордыня и отчаяние! — воскликнул он. — Ты что, думаешь, глаза в Белой Башне были слепы? Нет, я видел больше, чем ты со всей своей мудростью, Серый Глупец! Твоя надежда — в невежестве. Иди, спасай, врачуй! Иди, сражайся! Ненадолго, может быть, на один день ты станешь победителем на поле битвы. Но мощь, которая разрослась вокруг Черной Башни, такими победами не сокрушишь. Лишь один палец этой Силы потянулся к нашему городу. Весь восток двинулся за ним. Ветер, который принес тебе надежду, обманул тебя и гонит по Андуину флот под черными парусами. Запад гибнет. Всем, кто не хочет быть рабами, пора уходить из этого мира.
— Если бы мы слушались таких советов, победа давно досталась бы Врагу, — сказал Гэндальф.
— Тешь себя дальше пустыми надеждами, Мифрандир! — расхохотался Денэтор. — Ты думаешь, я тебя не знаю? Ты надеешься отнять власть у меня, а потом встать за тронами всех владык севера, юга и запада. Я читаю твои мысли, я понял твои планы. Думаешь, я не знаю, что ты приказывал невысоклику молчать? Что привел его шпионить в мои покои? Но из разговоров с ним я узнал имена и намерения всех твоих союзников. Да! Левой рукой ты толкаешь меня на борьбу с Мордором, чтобы мой Город послужил тебе щитом, а правой тянешь сюда Следопыта с севера, чтобы он занял мое место. Но я говорю тебе, Гэндальф-Мифрандир, что не буду орудием в твоих руках! Я Наместник Королей из рода Анариона. Я не дам унизить себя ролью старого слуги в доме выскочки! Даже если он докажет свои права, он — только дальний потомок Исилдура. Я не склоню головы перед последышем, чей род давно потерял власть и достоинство.
— Чего бы ты хотел, Денэтор, если бы на то была твоя воля? — спросил Гэндальф.
— Я бы хотел, чтобы все оставалось так, как было в дни моей жизни и при жизни моих предков, — ответил Денэтор. — Я бы хотел в мире править Городом и передать правление сыну, который бы имел свою волю, а не был учеником чародея. Если судьба мне в этом отказывает, пусть все сгинет, не хочу низкой жизни, ущемленной чести, поделенной любви!
— В моем понимании Наместник, который возвращает власть настоящему Королю, не теряет ни любви, ни чести, — сказал Гэндальф. — Во всяком случае, ты не имеешь права лишать своего сына возможности выбора, пока он еще находится на этом свете.
При этих словах глаза Денэтора снова сверкнули гневом. Он сунул Кристалл под руку, выхватил кинжал и рванулся к ложу сына. Но Берегонд молниеносным прыжком успел опередить его и заслонил собой Фарамира.
— Вот как! — крикнул Денэтор. — Ты уже украл у меня половину сыновней любви. Теперь лишаешь меня уважения слуг и с их помощью отбираешь даже останки сына. Лишь в одном ты не сможешь мне помешать, я умру так, как решил. Ко мне! — закричал он слугам. — Ко мне! Или среди вас остались одни отступники?
Двое слуг подскочили к нему по ступеням. Денэтор вырвал у одного из них факел и вбежал в Дом Мертвых. Прежде чем Гэндальф успел его остановить, он швырнул факел в костер, который сразу запылал.
Денэтор вспрыгнул на стол. Стоя так, в столбе огня и дыма, он поднял наместнический жезл и сломал его. Потом швырнул обломки в огонь, поклонился, сам лег на стол, обеими руками прижимая Палантир к груди. Говорят, что с тех пор, если кто-нибудь смотрел в этот Кристалл, не имея достаточно воли, чтобы подчинить его себе, то видел в нем лишь две старческие руки, охваченные пламенем.
59 
