60 
Гэндальф с болью и страхом отвернулся и закрыл двери. Некоторое время он молча стоял у порога, глубоко задумавшись. Изнутри слышен был шум и треск костра. Потом Денэтор один-единственный раз громко закричал и умолк навсегда. Больше никто из смертных его не видел.
— Так погиб Денэтор сын Эктелиона, — произнес Гэндальф. Он обернулся к Берегонду и остолбеневшим от ужаса слугам. — С ним кончились дни того Гондора, который вы знали. К добру ли, к худу, но кончились. Злое здесь свершилось дело, но отбросьте враждебность, разделившую вас, ибо все это — козни Врага. Это он воспользовался вами в своих целях. Вы попали в сеть, но не ваши руки сплели ее. Помните, верные слуги Денэтора, слепые в своем послушании, что если бы не измена Берегонда, начальник стражи Белой Башни Фарамир был бы уже горстью пепла. Уберите из этого злополучного места тела своих павших товарищей. А мы понесем Фарамира, Наместника Гондора, туда, где он сможет спать спокойно или умереть, если такова его судьба.
Гэндальф и Берегонд подняли носилки. Пипин шел за ними, опустив голову. А слуги Денэтора будто вросли в землю, устремив взгляд на Дом Мертвых. Гэндальф и его друзья были уже в начале Улицы Молчания, когда раздался гул и оглушительный треск. Оглянувшись, они увидели, что купол Дома Наместников лопнул, и из него к небу вырываются клубы дыма. Потом он с грохотом обрушился, и на обвалившихся камнях заплясали языки пламени. Тогда перепуганные слуги побежали вслед за магом.
Когда они проходили через Фен Холлен, Берегонд с горечью посмотрел на мертвого привратника.
— До самой смерти я буду жалеть об этом поступке, — сказал он. — Но я обезумел; время шло, а он не хотел слушать моих просьб и схватился за оружие. Пусть теперь ключ будет у Фарамира, — добавил воин, запирая дверь ключом, отобранным раньше у привратника.
— За отсутствием Наместника власть временно принял князь Дол Эмроса, — сказал Гэндальф. — Раз его здесь нет, позволю себе распорядиться. Пожалуйста, Берегонд, возьми этот ключ и храни его, пока в городе не установится порядок.
Наконец они оказались в верхних ярусах города и уже в свете дня подошли к Домам Целения. Эти красивые здания в часы мира предназначались для тяжелобольных, а сейчас их приготовили для раненых на поле боя и умирающих. Дома эти стояли недалеко от ворот Цитадели в шестом ярусе, у южной стены, вокруг них был сад с лужайкой — единственный зеленый уголок в городе. Там хлопотало несколько женщин, которым позволили остаться в Минас Тирите, потому что они были искусны в лечении и уходе за больными.
Гэндальф и его спутники как раз вносили носилки в сад Домов Целения, когда с поля битвы в небо взвился пронзительный крик, пронесся над их головами и вместе с ветром улетел, замирая, вдаль. Голос звучал, как рыдание, но так страшно, что все на минуту замерли, однако, когда он пролетел, все почувствовали облегчение, какого не знали с тех пор, как Мрак пришел с востока. Им показалось, что вдруг наступил рассвет, и еще они увидели, что из-за туч прорвалось солнце.
Только лицо Гэндальфа оставалось серьезным и печальным. Маг попросил Берегонда и Пипина помочь женщинам внести Фарамира в Дом Целения, а сам поспешил на ближайшую стену. Он стоял там, как белая статуя, и в ясном солнечном блеске смотрел на поле.
Сразу обняв прозорливым оком все, что там происходит, он увидел, как Эомер отделился от авангарда своих воинов и стоит перед лежащими на земле Королем и сестрой. Маг со вздохом завернулся в серый плащ и сошел со стены. Берегонд и Пипин, выходя из Дома Целения, застали его стоящим в задумчивости у порога. Они посмотрели на него, но Гэндальф довольно долго молчал, прежде чем произнес:
— Друзья мои и все жители города и пришельцы из западных стран! Мы стали свидетелями событий печальных и славных. Плакать нам или радоваться? Произошло то, на что мы не могли надеяться в самых смелых мечтах. Убит полководец Врага — вы слышали эхо его последнего отчаянного крика. Но этот триумф омрачается большой печалью и великой утратой. Я бы мог ее предотвратить, если бы не безумие Денэтора. Вот как далеко простираются козни Врага! Лишь сейчас я понял до конца, как он засылал свою волю сюда, в сердце города. Наместники считали, что никто не знает их тайн, но мне давно было известно, что в Белой Башне, так же как в Ортханке, сохраняется один из Семи Кристаллов. Пока Денэтор был силен и мудр, он не решался ни пользоваться им, ни вызывать Саурона, зная пределы своих возможностей. Но мудрость его не выдержала испытания; когда опасность стала угрожать его владениям, он заглянул в Палантир, и так в первый раз дал себя обмануть. После отъезда Боромира на север он, вероятно, смотрел в него не однажды. Он был достаточно честен и велик, чтобы не поддаться воле Черного Властелина, но он видел в Кристалле лишь то, что Тот разрешал ему видеть. Благодаря этому Денэтор, без сомнения, много раз получал ценные сведения, но огромная мощь Мордора, которую ему все время показывали, заронила в его сердце сомнение, потом отчаяние, и в конце концов помутила его разум.
60 
