57 
— Вас лягнул или наступил на вас один из ваших коней. Извините меня за боль, что я сам причинила, — сказала она.
Упрек исчез. Вместо него во взгляде раненого появилось понимание.
— О черт! — выругался он и упал на постель. На его лбу выступил пот, но он продолжал пристально смотреть на Бланш.
Она потеряла чувство жалости. Ей нельзя было его жалеть.
— Держите его, — скомандовала она. — И я буду вам благодарна, если он не сможет приподниматься.
Рекс взглянул на нее.
— Лежите тихо! — приказала Бланш и вылила на рану все бренди, еще остававшееся в бутылке.
Он глухо застонал, потом открыл рот в беззвучном крике.
Бланш взяла чистые лоскуты, которые принесла Мег, и с силой прижала их к ране.
— Извините меня.
Она хотела, чтобы он снова лишился чувств, но видела, что он старается сохранять сознание.
— Вы дышите нормально? Вам не больно дышать? — спросила она. Ей надо было выяснить, не наступил ли на него конь и если наступил, то не сломал ли ему ребро.
Сэр Рекс каким‑то образом сумел покачать головой. Бланш поняла, что это отрицательный ответ на второй вопрос. Он хочет сказать, что дышит без боли.
— Расслабьтесь, сэр Рекс. Будет лучше, если вы потеряете сознание.
Дыхание раненого стало тяжелым и частым. Он открыл глаза и спросил:
— Насколько это… серьезно?
— Рану надо зашить. А перед этим я намерена промыть ее.
Взгляд его глаз, которые теперь были голубыми, дрожал от боли.
— Делайте это, — тихо выдохнул он и потерял сознание.
Бланш никогда не чувствовала такого облегчения. Она дотянулась до руки больного и крепко сжала его ладонь, чувствуя, как дрожит ее собственная рука. Даже теперь, когда он был без сознания, его лицо было искажено болью. Вернулась Мег с водой и мылом, и Бланш отпустила руку сэра Рекса.
Еще Мег принесла ножницы.
— Я подумала, что они могут вам понадобиться, — шепнула горничная.
— Да, они нужны, — ответила Бланш, довольная тем, что Мег способна рассуждать здраво в таких обстоятельствах.
Она кивком велела мужчинам отойти от раненого и разрезала его рубашку, чтобы ее легко можно было снять. Потом она еще раз промокнула рану. Кажется, кровотечение, наконец, прекратилось.
Бланш замерла неподвижно. Она была в отчаянии. Она не хирург и не медсестра. Во время своей благотворительной работы в общине Святой Анны она ухаживала за несколькими больными бедняками — женщинами и детьми. Но тогда она только прикладывала лед тем, у кого был жар, и кормила с ложки бульоном тех, кто не мог есть сам. В Херрингтон‑Холл ее экономка лечила порезы и раны, но лишь мелкие. Правда, однажды Бланш видела, как она зашивала рану сыну старшего конюха.
— Чем я могу вам помочь, миледи? — шепотом спросила Мег.
Бланш поняла, что все смотрят на нее. Она мрачно взглянула на пятерых мужчин.
— Кто‑нибудь из вас хоть однажды зашивал такую рану?
Все покачали головами.
— Вы можете подождать хирурга, миледи. К ночи он обязательно приедет сюда.
Отчаяние Бланш стало еще сильнее. Она подошла к тазу с водой и стала старательно мыть руки щелочным мылом. Мег подошла к ней и шепнула:
— Вы очень хорошо шьете.
Бланш хмуро улыбнулась и ответила:
— Я никогда еще не зашивала человека.
Мег тоже улыбнулась, но печально.
— Я боюсь ждать хирурга. Я хорошо знаю только одно: чем дольше рана остается открытой, тем больше вероятность заражения.
Госпожа и служанка понимающе взглянули друг на друга.
— Может быть, вам тоже стоит выпить глоток виски, — прошептала Мег.
Бланш была в ужасе. Она снова подошла к сэру Рексу.
— Сейчас я начну тщательно промывать рану. Если он очнется, вы должны прижать его к кровати, — сказала она мужчинам.
Они мрачно кивнули.
— Вам бы надо напоить его виски, перед тем как накладывать швы, — сказал девушке один из них.
Бланш согласилась с ним.
— Если он не очнется, мы приведем его в себя, перед тем как я буду его зашивать, и посмотрим, сможем ли мы влить в него бутылку виски.
Она пододвинула свой стул к кровати и начала промывать рану.
Бланш в двадцать третий раз протолкнула иглу сквозь кожу сэра Рекса. Она с трудом верила, что дело сделано — что она зашила рану. Она заставила себя сохранять спокойствие еще минуту или две. Мег подала ей ножницы. Бланш аккуратно перерезала нитку и отдала горничной все свои инструменты. Сэр Рекс по‑прежнему был без сознания.
57 
