60 
— Мы заставили вас выпить больше полбутылки виски. Хирург так и не пришел: он был на тяжелых родах в Тайзрайзджине. Но рана была очищена и зашита, и у вас не было жара.
Взгляд сэра Рекса опустился на его грудь, затем вернулся на лицо Бланш. Потом сэр Рекс взглянул на ее юбки и произнес:
— Спасибо.
Она немного помолчала, понимая, что он увидел на ее юбках пятна своей крови, а потом сказала:
— Я надеюсь, что вы застрелите эту лошадь.
Его лицо вытянулось.
— Застрелю, если вы этого хотите, но это был несчастный случай.
Каким‑то образом Бланш сумела кивнуть в ответ.
— Как ваша грудь?
— Болит, но виски продолжает заглушать боль. Сколько швов мне понадобилось?
— Двадцать три, — прошептала Бланш.
Он помолчал и потом спросил:
— Не могли бы вы подать мне воды?
Бланш рванулась с места. Ну конечно, после всего, что с ним было, он должен чувствовать страшную жажду! Она вскочила на ноги и налила стакан воды из кувшина, стоявшего на ночном столике, потом подошла к больному, остановилась около его бедра и спросила:
— Вы можете сесть?
Сэр Рекс отвел глаза в сторону.
— Возможно, мне понадобится помощь, — сказал он тихо.
Конечно, ему нужна помощь, подумала Бланш. Ему, наверное, очень больно пользоваться правой рукой, а значит, он еще не скоро сможет опираться на костыль. Она поставила воду, села рядом с ним, обхватила его рукой — и сразу же почувствовала его дыхание и тепло его кожи.
Ее кожа сразу стала горячей. Она не знала, что делать со своей ладонью.
Он не шевельнул ни одним мускулом.
Она положила ладонь на его крепкую спину. Теперь ее плечо прижималось слева к его груди, а ее грудь оказалась притиснута к его боку ниже. Бланш не могла дышать. Она напомнила себе, что это необходимо. Но она обнимала почти голого мужчину. И не просто мужчину, а сэра Рекса.
Он обхватил ее левой рукой и сжал так крепко, что Бланш едва не потеряла сознание.
Она медленно взглянула вверх — и вздрогнула от неожиданности: сэр Рекс смотрел на нее своим очень мужским взглядом, в котором словно тлел огонь. И его лицо было всего в нескольких дюймах от ее лица. Она решила, что сейчас он поцелует ее, и ее сердце бешено забилось от надежды. Но это продолжалось всего одну секунду.
— Может быть, вы спасли мне жизнь, — хрипло сказал сэр Рекс.
Бланш не сразу обрела дар речи.
— Вы можете сидеть?
Он не ответил. Его правая ладонь поднялась и коснулась ее щеки. Бланш широко раскрыла рот и беззвучно ахнула. Не отводя своего взгляда от ее глаз, он провел рукой по ее лицу, откинул ей волосы за ухо и улыбнулся. Дыхание Бланш стало тяжелым. Она была уверена, что он сейчас наклонится и прижмется ртом к ее губам. Его рука еще секунду полежала на ее щеке. Глаза Бланш стали медленно закрываться; она почувствовала, что сама наклоняется к нему. Ее сердце стучало как бешеное.
Сэр Рекс отпустил ее и сел в постели самостоятельно.
Бланш встала с кровати. Она словно горела в огне. Теперь она поняла, что сделала его ласка: в ее теле началась новая, очень настойчивая боль вполне определенной природы, которая то нарастала, то слабела синхронно с ударами пульса.
Сэр Рекс улыбался ей, но снова побледнел.
— Почему вы не позволили мне помочь вам сесть? Вы не причинили себе вред? Дайте мне взглянуть на швы! — воскликнула она. Бланш мгновенно забыла, что он — если только она не ошибается — почти поцеловал ее: так она боялась, что ей придется заменять лопнувший шов.
Он опустился на подушки, и Бланш быстро убедилась, что все швы целы, и вдруг разозлилась на своего пациента. Слезы выступили у нее на глазах от гнева.
— Сэр Рекс! Хватит! — Она вытерла глаза рукавом. Больной вздрогнул и изумленно взглянул на нее. — Вы не представляете, что я вынесла, пока зашивала вас! Вы еще не здоровы, и, пока вы не поправитесь, ведите себя как полагается пациенту. Я настаиваю на этом!
— Извините: я забыл, что ранен.
— Вы это забыли? — Ее гнев смешался с недоверием. — А я не забыла, как очищала вашу разорванную грудь и втыкала в вас иглу — много раз! Я не хирург! Я никогда не хотела быть медсестрой! Пока вы не поправитесь, вы должны лежать спокойно и сидеть тоже спокойно, как бы трудно это вам ни было. — Она снова вытерла глаза. — Если вам будет нужно сесть, вам поможет кто‑нибудь другой… Пусть это делает Анна! — крикнула она.
— Простите меня. Мне действительно очень жаль, — сказал он. Было заметно, что ему стыдно. — Бланш, ваши силы на исходе, это очень заметно. Вы провели возле меня всю ночь?
60 
