Последние отзывы

  39  

Большую часть пациентов леди Худ составляли люди, чьи имена до войны фигурировали в списках гостей, которые составляли хозяйки великосветских салонов. То, что среди них оказался Фрэнк, объяснялось магическим действием букв КВ^[4], стоявших после его имени. Благодаря этим буквам его имя было окружено героическим ореолом. Фрэнк впервые познал, что такое слава героя.

Сестры суетились вокруг него, и посетители, навещавшие других больных, обязательно находили какой-нибудь предлог, чтобы остановиться у его постели и поговорить с ним.

Однако ранение Фрэнка не имело никакого отношения к его ордену. Самую почетную в английской армии награду он получил год тому назад. В Англию же он был доставлен из канадского госпиталя для дальнейшего лечения.

Возле кровати Фрэнка висел график температуры. В графе «имя больного» значилось: «капитан Уиндхэм Уод, КВ». За семь лет он привык к своему новому имени, которое взял, покидая Лондон. До сих пор он так и не понял, что же заставило его пойти на столь странный шаг — страх, что Эдит отыщет его? Или ему было стыдно, что, сбегая, он прихватил с собой деньги из сейфа?

Утро было пасмурным, когда Фрэнк ступил на канадскую землю. Небо затянули облака, под ногами хлюпала грязь.

Люди, в среде которых он обитал первый год, пытаясь выжить, не испытывали потребности в звучных именах. Они звали его как придется, первыми попавшимися именами — Биллом, Бертом или Бобом. Первые три месяца Фрэнк провалялся в госпитале, однако за год испытаний его тело только окрепло. Здесь, в Канаде, ему приходилось зарабатывать на жизнь мышцами. Но как ни странно, несмотря на трудности, Фрэнк чувствовал себя счастливым. Он работал и на лесозаготовках, и на ранчо, деля кров и стол с теми, кто привык изо дня в день в поте лица добывать свой хлеб.

В Англии Фрэнк имел дело главным образом с избалованными женщинами, в Канаде он научился общаться с крепкими мужчинами, ценившими прежде всего силу воли, мужественность и смелость. Незаметно для себя он менялся и вскоре стал таким же, как они.

Теперь он мог полагаться только на себя, не зависел ни от случайных превратностей судьбы, ни от чужой воли или чьей-либо благотворительности. В Англии его главным козырем было умение очаровывать людей; здесь эта способность тоже пригодилась Фрэнку, но если прежде он пользовался ею, чтобы заманить в ловушку слабых женщин, то теперь она помогала ему обрести верных друзей, всегда готовых оказать ему поддержку и помощь в любых обстоятельствах.

Не только характер, но и фигура Фрэнка претерпела изменения. Налившиеся силой мышцы помогли ему обрести уверенность в себе. Он с легкостью забыл Англию и все, что с ней было связано. Иногда он даже сомневался в том, что Фрэнк Суинтон, человек, приспособившийся жить одним днем, действительно существовал. Ему уже трудно было представить себя и нищим бедолагой, перебивающимся случайными заработками, и идеальным мужем богатой жены, бездельничающим в роскошном особняке на Парк-лейн.

Фрэнк всем сердцем полюбил Канаду, эта земля стала значить для него гораздо больше, чем какое-либо другое место в мире. Но нить, связывавшая его с родиной, не оборвалась, и когда Англия вступила в войну против Германии, он пришел к выводу, что должен сражаться на ее стороне.

Он записался в армию и в тысяча девятьсот пятнадцатом году вместе с Канадским экспедиционным корпусом высадился во Франции. Это было хорошо обученное боеспособное подразделение, однако и Фрэнка, и его однополчан приводил в замешательство тот факт, что им до сих пор не удалось принять участие в боевых операциях. Бездействие едва не сводило их с ума. Целыми днями они сидели в залитых водой окопах, а немцы обстреливали из малокалиберных орудий. Количество раненых и погибших увеличивалось, а они не могли даже отплатить за смерть своих товарищей.

Чтобы окончательно не пасть духом, они пели любимые песни, которые выучили еще в мирной жизни. В памяти Фрэнка остались освещенные взрывами лица людей, которые, закинув голову, самозабвенно пели дорогие сердцу песни, не замечая ни грязи окопов, ни близости смерти…

Через полгода Фрэнка произвели в офицеры. Сослуживцы любили его, у него не было проблем ни с подчиненными, ни с вышестоящими офицерами. В отличие от английских подразделений, где офицеры отличались чопорностью и свято чтили сословные различия, канадский корпус всегда славился своими демократическими традициями и атмосферой дружелюбия, царившей среди офицеров. Трения, если и возникали, то крайне редко, а для того чтобы поддерживать дисциплину, не требовалось особых усилий.

  39