– А где она? – на всякий случай спросил он.
– Где-где, – ворчливо отвечал все тот же голос. – На местном кладбище она. Схоронили уж, наверное… Если поспешишь, как раз на поминки успеешь.
– А кто со мной разговаривает? – еще больше удивился Флоднег.
– Кто-кто… Кот в пальто. Ходят тут всякие, ни днем ни ночью покоя нет. А потом козы пропадают.
– Ме-э-э, – добавил вредный голос явно козьего происхождения.
Окончательно сбитый с толку маг хоть и имел полное право на содействие всех жителей Рансильвании, но на конфликт с местным населением решил не идти.
– Простите, пожалуйста, а где поминки проводятся?
– Где? Мр-р-р-р… Да у головы, наверное, где же еще, – фыркнули в ответ. – Больше негде. Ну, не в храме же. А у него самый большой дом в селе.
– Понятно, – кивнул Флоднег, забыв, что сквозь дверь его никто не видит.
Чем быстрее он найдет село и дом головы, тем больше шансов найти ночлег и поспать хотя бы несколько часов. Пусть магу никогда раньше не приходилось охотиться на вампира, но он понимал, как опасно оставаться в лесу, где вервольф отчетливо чуял свежий след беглого узника. Встреча с вампиром даже днем таила в себе многие неожиданности, о чем свидетельствовала почти вся специальная литература, которую маг читал когда-либо. Впрочем, последние несколько веков вампиры считались полностью истребленными и потому в учебниках упоминались лишь вскользь, а более подробную литературу можно было получить только непосредственно в архиве, указав на необходимость ее изучения. Мало кто решался на лишние бюрократические проволочки, лишь бы утолить свое любопытство.
Кот Дорофей Тимофеевич – а это именно он так вкрадчиво вещал из избушки Светлолики – оказался прав на сто процентов. Поминки по усопшей ведьме проводились именно в доме головы, вернее, во дворе, где со всего села собрали столы, развесили светильники и факелы, хозяйки настряпали разных блюд, вытащили припрятанные до праздников и особых случаев пузатые пузыри самогона. За столами собралось все село. Во главе, как и положено по должности, сидел Панас Залесский, он же первым взял слово, чтобы рассказать собравшимся о светлой душе покинувшей их ведьмы, которая, несмотря на свое ремесло, была девкой справной и зла никому не чинила. К концу своей душевной речи голова так расчувствовался, что уже открыто шмыгал носом, и скупые мужские слезы скользили по обветренным щекам и запутывались в усах. Мужчины одобрительно кивали в такт прочувствованной речи головы, бабы душераздирающе всхлипывали в платочки, изредка красиво и голосисто им вторил вой местного Барбоса. Тогда остальные собаки сначала замирали, слушая протяжный напев, а затем вливались в него, задрав мохнатые морды к полной луне, тянули общую песню, у кого насколько дыхания и умения хватит. Дружное собачье пение завораживало. Даже кошки, по своей природе не жаловавшие собак, статуями замерли на своих заборах, заслушавшись.
Флоднег в сопровождении Лютого прошествовал по Хренодеркам, с удивлением озираясь по сторонам. По всему селу с каким-то особенным чувством выли собаки. Кошки тоже вели себя не совсем обычно: они целыми группами сидели на заборах, слегка покачиваясь явно в такт собачьему пению, и, по всей видимости, пребывали в каком-то трансе, так как на появление в селе мага с вервольфом не обратили ровно никакого внимания. То, что непосредственно на него животные могут вовсе не реагировать, Флоднег допускал. В такой глухомани любая кошка видела странностей больше, чем многие маги за всю свою карьеру. А вот появление Лютого всегда вызывало приступ паники у собак, а гордые, величавые кошки моментально утрачивали свою философскую невозмутимость и прятались от греха подальше, кто куда успел.
– Странно, – ни к кому, собственно, не обращаясь, резюмировал Флоднег, автоматически почесывая вервольфа за ухом.
Лютый телячьих нежностей не выносил вовсе, но боевой маг, по счастью, был единственным человеком, кому такое сходило с рук без риска лишиться пальцев.
Для эксперимента маг подошел поближе к забору, но добился только того, что одна черно-белая красавица скосила взгляд своих янтарных глаз на пришельца, задумчиво прищурилась, но тут же потеряла к нему интерес и вперила задумчивый взгляд в серебряный диск полной луны. Флоднег удивленно хмыкнул, но дальше приставать к животному не стал. Итак, все ясно: в деревне с покосившимся столбом, где полустертые от времени буквы гласили «Хрено…рки», творится нечто странное. Возможно, все дело в бежавшем из Сартакля узнике? Если это вампир так воздействует на животных, неизвестно, как он повлиял на людей. На всякий случай маг, порывшись в карманах, извлек оттуда компактный боевой жезл, заряженный заклинаниями практически под завязку, и активировал его. Навершие сразу же замерцало серебристым светом. Флоднег удовлетворенно кивнул – хоть что-то в этот день работало как надо – и отправился на поиски головы Хрено…рок.