82 
– Я подозреваю, что у Джесс проблемы с копами.
– Ох! – скроил гримасу Руфус. – Чего ты хочешь от нас?
– Мы должны дать ей понять, что у нее есть друзья, помимо этого ужасного монстра Уолтера Дженкинса. Она так одинока в этом мире!
– Откуда ты это знаешь, сестричка? – спокойно спросил Ра.
– Из того, о чем она не говорит. Я никогда не слышала, чтобы она упоминала о своей семье, откуда она родом, даже какое медицинское учебное заведение оканчивала. У всех нас есть секреты, и я не пытаюсь раскапывать скелеты в ее шкафах…
– Неудачная метафора, Иви, – сухо заметил Руфус.
Иви продолжала, словно и не слышала его:
– Я просто хочу, чтобы она ощутила хоть часть той надежной уверенности, которую чувствую я каждый день своей жизни, потому что имею двух братьев, всегда готовых меня поддержать. Джесс не так сильна и несгибаема, как она старается изобразить, и тех ее психиатров я бы не назвала друзьями. Ари Мелос метит на ее должность, а чета Кастильоне… ну, может, они и не акулы, но вполне могли бы быть скаутами в школе пираний. Мы трое радуемся успехам друг друга, но Джессовы мозгоправы не производят на меня того же впечатления. Что же касается Уолтера Дженкинса – он в буквальном смысле чудовище.
Ра встал и подошел поцеловать сестру в лоб.
– Как бы то ни было, Иви, мы постараемся помочь. – Он прислушался. – Звонят в дверь. Я сейчас вернусь.
Джесс явилась в черном брючном костюме и черном свитере из хлопка. При этом тело ее было больше похоже на тело скорее юного отрока, чем зрелой женщины. Хотя мысленно Руфус отметил, что оно лишено каких-либо половых признаков, и подумал, что, возможно, когда интеллект изливается наружу в таких огромных количествах, одним из наказаний за это может стать обесчеловечивание. При совершенно ином складе характера, Джесс Уэйнфлит обладала чертами Одри Хепберн: то же мальчишеское лицо, те же притягательные темные глаза… Сама же она, напротив, отпугивала, отталкивала. Затащить ее в постель было бы все равно что совокупиться с помесью колдуньи Медеи и Медузы Горгоны, обращающей в камень.
Руфус обожал Иви, она была одним из истинно стабилизирующих факторов в их странной жизни, но, глядя на ее подругу Джесс, он в очередной раз признал, что она ставит его в затруднительное положение тем, что ну никак ему не нравится. Как в таком случае может он сделать то, о чем просит Иви, – поддержать Джесс? И поддержать в чем? Очевидно, оказать общую, моральную, поддержку.
Для Ра, кровного брата Иви, это было одновременно и труднее, и легче, чем для Руфуса. Понимая присущий Иви лиризм и романтизм, которые она была совершенно неспособна вынести на поверхность, он также знал, что Иви влюблена в Джесс, хотя и не испытывает сексуальных желаний. Ра же печалило то, что Джесс никак не годилась на роль объекта любви: сама не испытывая нежных чувств, Джесс никогда не видела их в других. Как жаль, что раньше здесь не было Делии! Но ее не было, и именно Джесс оказалась в центре мечтаний Иви. «Безжалостная Джесс, – сказал самому себе Ра, – опрокидывающая и перемалывающая всякого, кто встанет на ее пути к самореализации».
Итак, когда все четверо уселись в удобные кресла-бочонки, чтобы насладиться великолепной трапезой, Иви не имела понятия, что ее братья не любят Джесс и ни капли не заботятся о ее благополучии. Защитить и приободрить Иви, а не Джесс – вот какую они поставили себе задачу.
Разговор лился весело, и на переднем плане было наслаждение вкусной едой; никто еще не упомянул визит Джесс в полицию, Ра и Руфус молчаливо согласились предоставить Иви или Джесс самим завести речь об этом.
– Давайте останемся здесь, – сказала Иви, когда были убраны остатки тушеного блюда. – Кто-нибудь будет кофе?
Никто не хотел; появились сыры, свежие фрукты и послеобеденные спиртные напитки, между тем как необычное напряжение начало незаметно переходить в приятное, сытое, расслабленное состояние.
– Что было во время твоей встречи с Кармайном Дельмонико? – спросила Иви.
– О, понимаю! Я должна спеть за свой ужин, – сказала Джесс.
– Ты не отвертишься от меня такими ответами, Джесс, и ты это знаешь, – настаивала Иви. – За этим столом твои многолетние друзья, а друзья доверяются друг другу, держатся друг за друга, занимают круговую оборону, когда нужно – но никогда не вносят раскол в собственные ряды. Как психиатр, ты знаешь лучше многих, что неразумно не давать выхода своим чувствам. Как человек, ты прекрасно понимаешь, что никто здесь не испытывает праздного интереса. Так что перестань говорить глупости в духе оскорбленной невинности и расскажи нам.
82 
