120 
– Нравится?
– Боже, Зак, как красиво!
Он заглянул ей в глаза.
– Ты тоже красивая, – негромко произнес он.
Он стоял почти вплотную к ней, и она ощущала исходивший от него жар, ощущала запах его дорогого одеколона. Казалось, и то и другое проникает ей под кожу.
– Зак…
Он прочистил горло, отвернулся и сделал глубокий вдох.
– Я покажу тебе твою комнату. Если хочешь, можешь пока привести себя в порядок, а я пойду налью тебе бокал вина. Думаю, он тебе не помешает.
Элизабет устало вздохнула:
– Это точно.
Зак повел ее за собой по коридору, устланному кремовым ковром – в тон цветовой гамме гостиной, которая была выполнена в кремовых и черных тонах. Единственным ярким пятном было огромное абстрактное полотно и разноцветные стеклянные безделушки, которые то там, то здесь оживляли пространство.
Спальня для гостей была хороша, современная и вместе с тем уютная, обставленная темной полированной мебелью. Единственный стул имел бордовую обивку в тон покрывалу на кровати и шторам на окнах.
Поставив сумку на стул, Элизабет вытащила косметичку, расческу и щетку для волос и направилась в роскошную ванную. В сером граните отражались отблески лампы над зеркалом. Узкая ваза с искусственной орхидеей из белого шелка на вид была такой живой, что Элизабет даже протянула руку, чтобы ее потрогать.
Она внимательно посмотрела на свое отражение в зеркале и увидела застывшую в глазах усталость. Отрешенно вздохнув, она провела по волосам щеткой, затем расческой, пытаясь слегка их взбить, чтобы они казались пышнее, затем коралловой помадой слегка оживила губы. После чего вернулась в гостиную, ощущая себя гораздо бодрее.
Зак сдержал свое слово, ее уже поджидал обещанный бокал вина. Он протянул ей бокал, и их взгляды встретились. И хотя в целом лицо его почти не выражало никаких эмоций, Элизабет показалось, будто она заметила в его глазах плохо скрываемый сексуальный голод. Она взяла у него из рук бокал, и их пальцы соприкоснулись. В ней тотчас подняло голову желание. Она сделала глоток и заметила, что рука ее дрожит.
Не желая, чтобы он это заметил, Элизабет поставила бокал на мраморный кофейный столик, а сама шагнула к окну, любуясь потрясающим морским пейзажем. Она тотчас услышала его шаги у себя за спиной. Зак подошел к ней почти вплотную, однако прикасаться не стал. От одной только мысли о том, что он стоит совсем рядом, у нее перехватило дыхание.
– Я не знаю, Зак, смогу ли я.
– Что? Остаться здесь? В чем проблема, оставайся.
– Смогу ли я выдержать дистанцию. Смогу ли сохранить холодную голову. – Она повернулась к нему. – Похоже, что это будет сделать гораздо труднее, чем я ожидала.
Его пальцы дотронулись до ее щеки.
– На тот случай, если ты еще не заметила, признаюсь: я тоже слегка схожу с ума. Когда я рядом с тобой, половина меня готова в любой момент броситься в машину и, не оглядываясь, на полной скорости умчаться прочь. В то время как вторая… – Он взял ее за плечи и привлек к себе. – Вторая половина хочет тебя так, что я бываю не силах думать о чем-то другом.
С этими словами он наклонился к ней и нежно поцеловал в губы. Его нежность и самообладание явились для нее полной неожиданностью. Пораженная силой собственного желания, она вся напряглась, в очередной раз напомнив себе о том, что не собирается поддаваться своим чувствам.
Но уже в следующее мгновение закрыла глаза, отдавшись им во власть. Обхватив его за шею, она страстно ответила на его поцелуй, сгорая от нетерпения не меньше, чем он сам.
Зак еще сильнее впился ей в губы, и от нежности не осталось и следа. Это был жадный, голодный поцелуй. Казалось, его горячие губы пытались выразить то, что он не мог воплотить в слова – всю его страсть, все его желание обладать ее телом.
«Одумайся, пока не поздно», – прошептал в ухо Элизабет внутренний голос.
Увы, Зак уже расстегивал на ней блузку. Еще мгновение – и та упала к их ногам, а его пальцы ласкали ей грудь. Затем его губы сменили пальцы. Элизабет стонала и извивалась от удовольствия, она прижималась к нему, хотя и понимала, что делает это зря. Нет, разумом она понимала, что должна оттолкнуть его, но была не в силах это сделать.
Зак вновь припал губами к ее губам, и от этих жадных поцелуев у нее перехватило дыхание, а пламя, что уже сжигало ее изнутри, разгорелось с новой силой. Кожа горела. Соски напряглись и затвердели, а где-то между ног пульсировала мучительная боль.
120 
