Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
29 
Кеда повел ее, насквозь промокшую, в постель.
Они заплатят за это потом. Фелиша в этом уверена. Проснутся на влажных простынях, ее волосы придут в полный хаос. Но сейчас ей все равно.
Она вздрогнула не только от прохлады воздуха на мокрой коже, не от нарастающего желания, а от мрака спальни, отсекающего утреннее солнце, от избытка чувств.
В этой комнате она еще глубже вошла в его жизнь.
Кеда откинул покрывало, и она легла. Он завернул ее в кокон собственного тела, слегка приподнялся на локтях, она с наслаждением ощущала его тяжесть.
Потом он взял ее так, как никогда не мечтал. Вонзился в нее поцелуем, бормоча ей в губы ее имя. И объяснил, кто ему нужен, чтобы изгнать демонов.
Она окончательно потеряла голову. Выдохнула «да» и его имя.
Гнев и ярость от пренебрежения и необходимости шагать вслед за ним не были стерты его поцелуем, мало того, усилились. Он продолжал брать ее жестко и быстро. Почти смертельная битва. Восхитительный гнев обжигал и очищал.
Он входил в нее, пока она в изнеможении не кончила, хотя и не сдалась, простонав его имя, зашлась в судорогах наслаждения.
Он встретил ее на полпути, померился страстью, наполнил глубоко. Она, не дыша, лежала под ним.
Но по-прежнему злилась.
Он думает, это входит в перечень услуг? Воображает, что она может отдаться любому?
Очевидно, да. Вероятно, все его любовницы испытывают столь же невероятное блаженство.
Первая ли она в этой постели?
Кеда откатился от нее.
Он не жалеет, что открыл ту дверь и увидел то, что увидел. Теперь Фелиша вошла в его мир, а не осталась на пороге.
– Ты хочешь знать?
Она глянула на часы. Девять утра.
Ее чемоданы так и стояли в холле. Теперь можно одеться, бросить небрежно что-то о завтрашей работе и уехать домой.
Убраться, пока еще есть шанс.
И без того слишком поздно.
Слезы, пролитые в душе, оставили ее на удивление просветленной. Голова на редкость ясная, и теперь Фелиша совершенно четко точно сознавала, что не может оставить его просто потому, что так следует.
– Да. Я хочу знать.
Глава 8
– Статья, что ты читала в день нашей первой встречи, у тебя сохранилась?
– Ее удалили из Интернета.
– Брось!
Он знал, что она достаточно предусмотрительна, чтобы сделать скриншот. Так и оказалось.
– Сохранилась на телефоне.
– Просмотри.
Он вышел в холл. Фелишу встревожило, до какой степени ей нет дела до того, что он бесцеремонно порылся в ее сумочке и нашел телефон.
– Прочти еще раз, пока я варю кофе.
Она подвинулась к краю кровати, все еще влажной после душа, снова прочитала о бесстыдно распутном шейхе Кеде.
– Что ты видишь?
Он принес кофе.
– Все это я прекрасно помню. Тут намекают на то, что должен собраться Совет престолонаследия.
– Читай дальше, – велел Кеда.
Фелиша нахмурилась.
– А что в заголовке?
– Каков отец, таков и сын.
– Здесь есть подтекст. Предупреждение. Если я буду ратовать за перемены, правда может открыться.
– Правда?
– В Зазинии ходят слухи, будто я не сын моего отца. И дело не только в том, что я совершенно не похож на него, просто наше видение ситуации в стране диаметрально противоположно. Слухи продолжают распространяться, но пока никто не посмел высказать это моему отцу или мне. Думаю, скоро все выйдет наружу. Нужно быть к этому готовым, задушить их уничтожающим ответом. Дать достойный отпор.
Она вспомнила, что он сказал, стоя перед фамильными портретами. Да, он ничуть не похож ни на кого из них.
– Я не похож на отца.
Фелиша понимала, что слухи на чем-то основаны, и потому спросила:
– Есть шанс, что это может оказаться правдой?
– Да. Я поймал мать на измене, когда был совсем маленьким.
– Кто-то еще знает?
– Я был один, когда застал их.
– А твоя мать знает, что ты видел?
Кеда не ответил.
– Расскажи, что случилось.
– Подробности знать необязательно. Я много лет назад решил никогда об этом не говорить.
Она увидела, как затуманились его глаза.
– Что случилось? Расскажи, что ты видел. Ты терпеть не можешь, когда я критикую твою работу. Не отмахивайся от моей. Мне много раз приходилось иметь дело с подобными вещами. Возможно, и не в королевской семье. Зато я вполне способна помочь. Если расскажешь все.
Он, понятно, не верил, что это что-то изменит. Но нужно отдать ему должное, а может быть, ей он рассказал еще кое-что.
– Я был маленький.
– Насколько маленький?
29 
