— Думаю, понравился бы, будь у нас больше времени. Он так похож на Мартиту! Мы достаточно обеспечены, лейтенант, и никакие деньги не восполнят двойную потерю сына.
— Как его восприняла миссис Эмили Танбалл?
— На деле она с ним так и не встретилась, но, полагаю, ее не воодушевило его повторное появление в моей жизни. Она была уверена, что Джон лишит Эвана части наследства, а это никак не могло ей понравиться. — Макс нахмурился. — От Давины я слышал нелепые истории: Эмили сказала ей, что знает о некоторых подозрительных событиях, происходивших в течение этого года. Когда Давина пыталась заставить ее все рассказать, та уклонялась. Это же Эм!
— Что вы имеете в виду под «это же Эм»?
— Всегда с множеством загадочных полунамеков — полуобвинений. Когда Мартита была моей женой, мы еще не знали Эм достаточно хорошо и не понимали, какая она интриганка, потому и верили ее историям. Что ж, уже давно не верим, лейтенант, давно!
— Миссис Давина Танбалл сказала сержанту Карстерс, что Джон Холл приставал к ней во время званого ужина.
— О, Вина, Вина! — воскликнул Макс, сжимая кулаки и вздымая их к небесам. — Это, — продолжил он мрачно, — типично для Давины. Она воображает, что любой привлекательный мужчина, встретившийся ей, хочет заняться с ней любовью. — Неожиданно его угрюмость исчезла, и он усмехнулся. — Побудьте рядом с ней, лейтенант, и она провернет то же самое и с вами.
— Я не знал, что вы в курсе ее подобных слабостей, сэр.
— К тому моменту, как мы с Давиной расписались в мае шестьдесят седьмого, я все о ней знал. Не поймите меня превратно, я сходил по ней с ума, но хорошо знал ее уловки. К примеру, она начала охоту на Джима Хантера, который в этом плане никогда ею не интересовался. Но его отношение лишь распаляло ее, пока я не сказал ей, какой дурой она себя выставляет. Вина — моя жена, и у меня есть веские причины верить в ее верность. В то же время она не может не строить глазки другим мужчинам.
— Вы невероятно проницательны, мистер Танбалл.
— Именно поэтому наш брак еще не распался. Я идеальный муж для Давины: сильная личность, хороший любовник и отец.
Эйб решил сменить тему.
— Как вы полагаете, что ждет ИЧ с доктором Джеффри Чосером Миллстоуном в роли главы издательства?
Лицо Макса буквально засияло.
— Фантастика! Во многом даже лучше, чем с Доном Картером. Я предвижу множество книг по естественным наукам, хотя он не забудет и о гуманитарных. Двигаться в ногу со временем — труднейшая задача для университетского издателя, особенно учитывая тенденцию к выпуску недорогих книг для студентов в мягких обложках. Я ожидаю прекрасного и плодотворного сотрудничества, — сказал Макс. — Хочу сказать, Чосер понял, почему мы заранее напечатали те двадцать тысяч экземпляров.
— И что он понял? — спросил Эйб, желая услышать новую подсказку к старой головоломке.
— Бестселлеры вспыхивают подобно молнии, — ответил Макс. — Имея в запасе двадцать тысяч экземпляров, мы получаем реальный шанс своевременно ответить на возникшую потребность.
— Это весьма разумно, — с некоторым облегчением заметил Эйб.
— И подготовка книги к выпуску не займет у нас и дня, — добавил Макс.
— А когда намечен выход книги?
— Пока не ясно, но, полагаю, где — то в начале апреля.
К четырем часам, когда все собрались в кабинете Кармайна, атмосфера заметно изменилась. Каким — то непостижимым образом стало известно, что нечто сломало выстроенные детективами теории, словно мяч для боулинга, сбивший стройное построение кегль.
— Завещание Джона Холла законно и имеет силу, — сообщил Эйб, — и оно гласит, что оба сына — Алексис и Эван Танбалл — теперь стали богаче на несколько миллионов каждый. Оно не было обнародовано к моменту смерти Джона, по крайней мере, мы так думаем. Но необходимо учитывать, что Джон мог рассказать кому — то, кто не распространялся на данную тему, или рассказать отравителю, который, в свою очередь, его и прикончил. Мистер Цукер, поверенный из Портленда, работает на Джона и Уиндовера Холла уже много лет, и он смог рассказать мне, каким было предыдущее завещание Джона. А именно, он оставлял все, вплоть до своей половины дома, находящимся на излечении пациентам психиатрической лечебницы в Сан — Франциско, где он провел почти два года перед своим двадцатилетием.
— То есть его предыдущее завещание не оставляло ничего охотникам за наследством? — уточнила Делия.