Пьер крепче обхватил ее.
— О, ты уже можешь говорить! — обрадовался он. — Это превосходно, моя милая! Попытайся еще разок! Ну, давай!
Спустя час к ней стали возвращаться силы. Она слегка повернула голову, затем пошевелила пальцами и, наконец, задвигала рукой.
Раньше Вада и представить себе не могла, что мужчины бывают такими добрыми и нежными, каким оказался Пьер. Он сварил еще кофе и попросил ее выпить маленький стаканчик бренди, разбавленного водой.
Вада была счастлива: Пьер рядом, совсем близко, ухаживает за ней, и ее уже не так сильно пугали онемевшие на время руки и ноги.
Но где-то в глубине еще жил страх от всего, что с ней произошло.
— А что они хотели… сделать со… мной? — спросила она, когда наконец смогла хоть как-то произнести целую фразу.
— Я узнал от человека, которого зовут Лео Таксиль, — он не один год занимается разоблачением черной магии во Франции, что Гаита пытается отделить душу, дух от тела и заменить его простейшим началом.
— А разве это возможно? — шепотом спросила Вада.
— Ну, конечно же, нет! — быстро ответил Пьер, — но после того, как сатанисты принимают наркотики и при этом выпивают много вина, у них начинаются галлюцинации, и в результате в своем воображении они видят многое из того, что хотят увидеть.
— Они взывали к сатане. — Голос Вады дрожал.
— Да, но ведь ты должна была быть без сознания, — произнес Пьер и спросил:
— Как все это происходило?
— Вино… которое они заставили меня пить… было такое отвратительное… и я боялась выпить слишком много, — попыталась объяснить Вада.
Она умолкла, затем стала медленно рассказывать Пьеру, как ей удалось обмануть маркиза и его единомышленников, поверивших, что она выпила содержимое кубка, как за обедом разыграла сценку, будто увидела птичку на противоположной стене, и своей уловкой отвлекла их внимание.
— Почти все вино из кубка я вылила на пол, но на дне осталось несколько капель, и мне все-таки пришлось их выпить, мне показалось неприличным отказаться… сделать то, о чем они… меня просили.
— Ты вела себя настоящей умницей, моя малышка! — утешил девушку Пьер. — Но пожалуй, лучше бы ты полностью потеряла сознание. Я бы все равно тебя спас!
— Я молилась, чтобы Бог защитил меня и чтобы ты пришел ко мне, — призналась Вада.
— Твои молитвы были услышаны. Я думаю, моя дорогая, что твой ангел-хранитель очень четко сработал сегодня вечером: ведь я случайно зашел в «Солей д'Ор» повидать Дешана.
Пьер глубоко вздохнул.
— Я чуть было не пошел домой после того, как пообедал в кафе «У Людовика».
— Видимо… интуитивно… ты почувствовал, что я тебя зову… что ты мне нужен, — проговорила Вада.
— Если бы мое чутье сработало должным образом, я прежде всего не позволил бы тебе идти на обед с Гаитой.
— Не надо… сейчас об этом, я же… спасена! Вада сказала это очень уверенно, и Пьер охотно подтвердил:
— Ты в полной безопасности, это точно. Они замолчали. Через несколько минут Вада тихо спросила:
— Ты думаешь… они могли что-то сделать со мной? Мне было так страшно.
— С твоим мышлением они бы не справились, если бы ты сама не захотела изменить свои убеждения. Я всегда считал, что многие, верящие в дьявола как своего духовного покровителя, доведены до этого безумия излишествами, которым предавались, или слабоумны от рождения. Переведя дыхание, Пьер продолжил:
— Нормальный интеллигентный человек, как ты, например, не может поддаться действию магии, которой якобы владеют сатанисты и разные другие проходимцы.
— Ты… в этом уверен?… — спросила Вада.
— Абсолютно уверен! Пьер привлек ее к себе.
— Есть на свете кое-что, против чего бессильна даже черная магия, и мы с тобой это знаем.
— Что это?
— Любовь, — ответил Пьер, — и поскольку я знаю, что ты меня немного любишь, моя красавица, мне бы хотелось, чтобы ты постаралась забыть о том, что с тобой произошло сегодня вечером. Если начнешь сейчас об этом думать, неприятные воспоминания будут беспокоить тебя всю жизнь. А этому приключению, поверь, не стоит придавать слишком большое значение.
Пьер поцеловал ее в лобик, продолжая говорить:
— Я хочу, чтобы ты запомнила совсем другой момент — вот этот, когда мы здесь, вместе с тобой, одни, и нет ничего на свете, кроме нашей любви.
Его голос звучал так глубоко, серьезно и искренне, что Вада затрепетала. Однажды с ней уже случилось такое. А сейчас Пьер окончательно освободил ее из плена последних остатков наркотика и словно наполнил все ее существо солнечным светом.