.
Очередная сказка о Золушке 
20 
— Анна не рассказывала подробностей, Фрэд. Мне достаточно одного факта — твоей измены. Остальное уже не имеет значения. И мне наплевать на то, что естественно, по твоим словам, для мужчин. Если это действительно так, я останусь одна навсегда. Пусть. Время покажет, кто из нас прав. Ты знал, как я отношусь к измене, и сделал свой выбор. Думаю, нам не о чем больше говорить. Я устала переливать из пустого в порожнее.
Фрэд снова вскипел.
— Учти, Ева, развода ты не получишь. Я и не подумаю согласиться на это! — В бешенстве Фрэд ударил кулаком по стене — его лицо исказилось от боли. — Ты будешь только моей женой, не рассчитывай выйти замуж второй раз!
— Ты забываешь, Фрэд, что времена, когда жене требовалось согласие мужа на развод, давно прошли. Сегодня эта процедура проста для обоих. Советую тебе для твоего же блага не усложнять ее. — Ева поймала себя на том, что почти наслаждалась парированием выпадов мужа. Ей стало невыносимо противно. — Хватит, Фрэд. Пожалуйста, уходи. Ты сделал мне больно, очень больно. Так не заставляй меня страдать еще сильней. Поверь, угрозы, уговоры — все это бессмысленно. Я не изменю своего решения.
Глаза побитой собаки — на пороге дома, затем в суде, после развода. Его глаза. Такие прежде любимые, любящие, горящие страстью к ней… и, видимо, к Анне. Тогда Ева думала, что не выдержит невыносимой тоски, тисками сжимавшей сердце. Но встреча с Нордом изменила многое…
Да, Ева изо всех сил старалась сохранить хорошие отношения с Анной, но многолетняя дружба дала трещину, склеить которую было невероятно сложно. Сейчас, соглашаясь на встречу, Ева разрывалась от противоречивых чувств, охвативших ее. Она простила подругу, но было ли это прощение искренним и полным? Ева винила себя за непоследовательность, за нежелание видеть Анну. Чем она лучше Анны, если ее великодушное прощение всего лишь фарс, самообман? Зачем протягивать руку и тут же отнимать ее? Ева тяжело вздохнула.
Взглянув на часы, она поняла, что раздумывала слишком долго — на завтрак не остается времени. Наскоро надев темно-фиолетовый пиджачок, юбку в тон и бледно-розовый топик, Ева буквально выбежала из дома. В «Ароматик» столько дел, что она просто не имеет права опаздывать!
Неугомонный Джеральд Вудс не мог пропустить такое важное мероприятие, как обсуждение рекламного проекта коллекции Питера Сэйма. Ева даже улыбнулась про себя, когда увидела его в офисе. У самого — работы непочатый край, но как же оставить друга в беде!
— Не думала, что ты приедешь, Джеральд. У тебя ведь множество дел.
— Все мои дела меркнут по сравнению с тем, что происходит здесь. Ты могла бы догадаться, что я не усижу в своей конторе и примчусь сюда.
— Хитрец! — засмеялась Ева. — Ведь ты боишься, что без твоих идей мы с Эткинсом провалим всю задумку.
— Сама проницательность! И как ты только умудряешься отгадывать мои мысли с такой точностью?
Ева легонько подтолкнула Джеральда локтем.
— Ты сам меня этому научил.
— Господа! Вместо того, чтобы устраивать словесные перепалки, занялись бы лучше делом, — вмешался Эткинс. — Вас, например, мисс Дэвис, может быть, посетила гениальная идея сегодняшней ночью?
— Боюсь, что нет, Вильям, Ночью мне снились кошмары, не имеющие никакого отношения к коллекции Сэйма, — грустно пошутила Ева. Воспоминание о кошмаре подпортило ей настроение, ненадолго улучшившееся от приезда Джеральда.
Вудс заметил мгновенную перемену в интонации девушки и решил вновь направить разговор в шутливое русло.
— Ева, а ты представь кошмарный сон, в котором участвует Питер Сэйм со своей коллекцией. Можно было бы снять фильм: «Ужасы парфюмера». Он приходит к тебе, как средневековый монах, в темном одеянии с капюшоном, бормоча под нос молитвы. Затем извлекает из котомки, предназначенной для индульгенций, свои флаконы, источающие, зловещий запах серы. Сэйм расставляет их на твоем туалетном столике, и они начинают загадочным образом превращаться в души людей, умерших в твоем доме задолго до того, как ты въехала туда…
— Джеральд! Дом новый! — прервала монолог Вудса хохочущая Ева.
— Не важно, — замогильным голосом вставил Эткинс. — На том месте, где сейчас стоит дом, тысячу лет назад казнили ведьм. И сжигал их не кто иной, как инквизитор…
— Питер Сэйм! — закричал Джеральд, и все дружно расхохотались.
20 
