Беербок подхватился на лапы и метнулся к обидчику. Тартак снова бросился наутек. Старательно подревывая, медведь преследовал его. В реве явственно читалось желание догнать, поймать и разорвать. Беербок взмахнул лапой, желая сбить добычу с ног. Гигантские когти просвистели в волоске от спины Тартака. Это заставило молодого тролля ускориться и разорвать расстояние между собой и зверем.
Но еще одна неприятность поджидала Тартака. Осматривая площадку, он не озаботился тем, чтобы ее хорошо запомнить. Убегая, он не понял, что заскочил в тупик. Вокруг отвесные скалы, а выход уже перекрыл довольный собой беербок. Тартак в отчаянии взглянув вверх. Эх, не вскарабкаться! А там такой здоровенный камень на краю лежит. Вот если бы его подхватить да на башку зверя сбросить.
Тартак развернулся к гигантскому медведю и приготовился вступить в последний бой. Он уже понимал, почему победа над ним считалась подвигом.
Беербок разинул пасть и грозно заревел на тролля. Невыносимый смрад ударил в ноздри. Тартака даже передернуло от отвращения и понимания того, что он погиб! Он зажмурил глаза, вгоняя себя в состояние предстоящего боя. Снова перед глазами мелькнула глыба на краю скалы. Тартак даже напрягся, как будто он сам поднимает ее. Зажмурив глаза, он представил, как она взлетает и рушится на зверя, который стоял перед ним.
Грохот и короткий рык заставили Тартака распахнуть глаза. Медведь, приваленный здоровенными камнями, слабо шевелился под ними. Не разбираясь, откуда пришло такое счастье, Тартак бросился к беербоку и упоенно начал колотить по его голове палицей, от души мстя за испытанный страх и бессилие.
Очнулся он от колошматения, когда медведь испустил последнее дыхание. Обессиленно присев перед тушей, Тартак вдруг понял, что он смог! Смог одержать победу над этим ужасом! И неважно, что ему помогли камни, так удачно свалившиеся на беербока. Никто не гарантирует, что и другим героям так или иначе не повезло. Он победил! И башка беербока, его зубы, его когти отныне принадлежат ему, Тартаку!
Он вскочил на ноги, раскрутил над головой палицу и радостно взревел, празднуя свою победу.
Таргум пришел к пещере на следующий день. Не глядя на Тартака, он угрюмо пробурчал:
– Пошли домой, мардук недоделанный! Ты даже не представляешь, что мне пришлось пережить, спасая тебя.
– Батя, ты мне можешь помочь перетащить все это? – отозвался Тартак. – А то у меня рук не хватает.
– Ну, что там еще? – повернулся к нему Таргум и замер.
Он расширяющимися глазами узрел распластанную на камнях гигантскую шкуру, оскаленную пасть головы беербока у ног Тартака и два десятка здоровенных когтей, лежавших кучкой рядом с головой зверя.
– Это что? – неожиданно охрипшим голосом спросил Таргум. – Откуда?
– Ну так! – самодовольно улыбнулся Тартак. – Я же сказал, что добуду голову? Вот она и есть.
Таргум сделал пару невольных шагов к сыну, недоверчиво рассматривая его трофеи.
– Так это же беербок, – выдохнул он пораженно.
– Ну да! – подтвердил Тартак.
– Так это же его голова, его шкура и когти, – продолжил Таргум.
Тартак довольно кивнул.
– Где ты их нашел?
– Что значит – нашел? – возмутился Тартак. – Я их добыл в честном бою!
– Если ты не дух, то врешь! – нахмурился отец. – В бою с ним у тебя не было ни одной возможности уцелеть! Это же беербок! А ты цел и невредим. Да он таких героев уделывал, что тебе до них и не дотянуться! А ну говори правду сейчас же!
– Батя! Не доводи до греха! – взревел Тартак. – Если ты мне не веришь, то пошли, я тебе покажу, где все это было.
Таргум застыл в раздумьях. Ну не верил он, что его сын оказался способным на такой подвиг. Как может свершить такое молодой, еще не оперившийся юнец? Но вот перед ним скалящаяся голова, шкура на камнях, когти… А тут еще идти неведомо куда, убеждаться. Он и так уже сегодня находился. Да и после вчерашней выволочки, которую ему устроила Ротона, болели не только ноги, но и голова. И плечо ныло, которое приняло на себя удар большой сковороды. Нет, Таргум совсем не был расположен сейчас ходить и тем более карабкаться по скалам.
В конце-то концов, вот они – доказательства! А как их добыл Тартак, не имеет особого значения. Уже одно то, что он отважился сходить в ущелье, заслуживает похвалы. И это его сын!