Особенно,... 
133 
После Щуки беседа с Шантелью была равнозначна возвращению в цивилизацию. Между тем она спросила:
— Ты-то хочешь отсюда уехать, Анна?
— Я была бы в полном отчаянии, если бы меня здесь оставили. Все равно что очутиться в темноте, быть отрезанной от людей. Шантель, как поведет себя твоя пациентка, когда узнает, что муж надолго уезжает?
— Крови потребует, — шутливым тоном ответила Шантель.
— Я могла бы попробовать найти работу в Сиднее.
— Зачем? Впрочем, можешь не отвечать. Похоже, ты в самом деле без памяти от своего капитана. И, в своем духе, решила, что единственным порядочным выходом для тебя было бы поскорее убраться из его жизни.
Я не отвечала, и она ласково шепнула:
— Бедненькая Анна! Вот тебе мое слово: я не дам тебя в обиду. Все будет в порядке.
— Я могла бы дать объявление в газете…
— Ты паникуешь, Анна.
— Кажется, да. Это из-за Щуки и того, что она наговорила о каменном изваянии. Что если что-нибудь случится? Вдруг умрет Моник, и…
Я могла не продолжать. Шантель перебила:
— Я этого не допущу. Во всяком случае, не так, как ты опасаешься. Я не дам этому случиться.
— Послушать тебя, ты всемогуща. Эта женщина мне угрожает. Моник откровенно ненавидит. Что если покончит с собой, представив дело так, будто это я…
— Анна, что у тебя за понятия!
— Разве не может возникнуть в больном разгоряченном мозгу извращенная идея мести?
— Повторяю: я ей не дам.
— Не забывай, однажды меня уже подозревали в убийстве.
— И я тебя вытащила в тот раз.
— Да, меня спасли твои показания. Шантель, я иногда думаю…
— О чем? — тихо спросила она.
— Так ли все было?
— Я уже говорила: так могло быть.
— Но ты показала, что однажды видела, как она вставала смотреть шкафчик.
— Это был единственный выход, Анна.
— Выход?! Ты ее не видела?
— Я уже говорила, что она могла бы — думаю, так оно и было.
— Но ты показала, что была уверена.
— Что мне оставалось, делать, Анна? Я это сделала ради тебя. Или мы с тобой не подруги?
— Но ты сказала, чего не было.
— Я и сейчас уверена, что было.
— Не верю, чтобы она себя убила.
— Если не она, то кто? Элен? Ей до смерти нужно было наследство: уходил из рук мистер Орфи.
— Не поверю, чтобы Элен была способна на убийство.
— Тогда миссис Мортон. Загадочная особа. Это у нее где-то была дочь?
— Ты думаешь?..
— Анна, что толку ломать голову над тем, чего никогда не узнаешь? Было и быльем поросло. Пусть оно тебя больше не тревожит.
— Нет, такое не забывается. Я была близка к тому, чтобы сделать навет на себя. А сейчас снова возвращается это чувство. Я было думала, все забылось. Должна была знать, что никогда не забуду, сколько ни буду стараться. И вот это жуткое место, Щука с ее намеками…
— В тот раз ты была наследница, не подозревавшая, что тебе перепадут одни долги. А теперь по уши втрескалась в чужого мужа. Анна, вечно ты попадаешь в истории.
Некоторое время я молчала. Потом меня словно прорвало:
— Я не должна была сюда приезжать. Придется мне уехать. Это единственный выход. Мне страшно того, что может случиться, если останусь. Порой я чувствую, как с каждым днем надо мной сгущаются тучи. Гроза приближается. А тут еще ты рассказываешь, как она угрожает наложить на себя руки…
Она схватила меня за плечи и крепко встряхнула.
— Анна! Немедленно прекрати, или я тебя шлепну по лицу. Патентованное средство от истерики. Никогда не думала, что придется применять его к тебе. Это тебе истрепала нервы старая дура Щука. Она всего лишь глупая старуха. Не обращай внимания. Слушай меня. Стоит сюда прибыть «Невозмутимой леди», только нас здесь и видели. Тебе нечего бояться. Я позабочусь, чтобы до поры до времени Моник вела себя прилично. Осталось меньше пяти недель. Полсрока миновало. Мы обе перебираемся в Сидней. Ты будешь со мной. Возьму тебя под свое крыло. Станешь моей компаньонкой, найду тебе богатого жениха, забудешь и думать про своего капитана.
— Ты, Шантель? Но как?
— Помнишь волшебницу-крестную? Так и я: сделаю из тыквы карету и — алле-гоп! — явится Очаровательный Принц.
— Глупости, — отмахнулась я.
— Послушай, Анна, выбрось из головы капитана. Если бы не он, наслаждалась бы сейчас выпавшими на твою долю приключениями, ни о чем бы не тревожилась. Все из-за этой абсурдной страсти. Что, в сущности, было? Ну, пришел однажды в Дом Королевы. Ты была отчаянно одинока. Тебя изводила мелочными придирками тетя Шарлотта, а он показался романтическим героем. Ты наградила его добродетелями, которых у него не было и в помине. Ты живешь грезами. Он вовсе не Капитан из романа, который ты сочинила.
133 
