Особенно,... 
49 
Рекс был к ней внимателен. Очень мило с его стороны: из чувства к Редверсу заботился и о его жене.
Отправившись проведать другую свою больную, я нашла ее тоже любующейся зрелищем из окна башни.
— Как вы себя сегодня чувствуете? — осведомилась я, подсаживаясь к ней.
— Спасибо, сестра, очень хорошо.
Разумеется, это была неправда.
— Все так красочно, — восхитилась я. — У некоторых дам прекрасные наряды.
— Я вижу мисс Деринхем — вон там, в голубом.
Я пригляделась. На ней был не тот оттенок голубого — слишком светлый, огрублявший ее свежее лицо.
— Похоже, есть надежда, что во время этого визита будет сделано оглашение, — заговорила я, не в силах сдержать любопытство.
— Почти наверняка будет, — подтвердила она.
— Полагаете, мисс Деринхем согласится?
— Разумеется. — Она откровенно недоумевала от моего предположения, что кто-то способен отказать Рексу. Невольно вспомнилось, что она была его нянькой и, наверное, очень любила ребенком.
— Прекрасная мысль соединить две компании, что, естественно, и получится. Так мы станем одной из самых крупных компаний Королевства.
— Замечательная, — согласилась я.
— Счастливица! Рекс был такой добрый мальчик. Он заслужил свою удачу, так упорно трудится… Сэр Эдвард гордился бы им.
— Так вы надеетесь, брак состоится?
Снова она казалась удивленной, что я выказываю даже тень сомнения.
— Да, и хоть отчасти скрасит женитьбу Реда. Вот настоящая катастрофа.
— Ну, может быть, не совсем так. Юный Эдвард такой очаровательный ребенок.
Она снисходительно улыбнулась.
— Когда вырастет, будет в точности как его отец.
Разговаривать с ней было приятно, но у меня создалось впечатление, что она очень скованна. Держалась явно настороже. Полагаю, что не случайно, учитывая ее прошлое. Помню, моя сестра Селина звала меня инквизиторшей за то, что я, по ее словам, клещами вытягивала сведения из людей, которые не желали с ними расставаться. Надо мне сдерживать любопытство. «Но, — тут же разуверяла я себя, — мне необходимо знать, что тревожит мою больную. Я должна оберегать ее от переутомления и волнений. Как я могу этого добиться, если не буду знать, что ее угнетает?»
Тут вошла Джейн с письмом для своей хозяйки. Валерия взяла письмо, и только ее взгляд упал на конверт, я заметила, как посерело ее лицо. Я продолжала разговор, притворяясь, что не замечаю, но видно было, что она почти не слышит моих слов.
Что-то угнетает эту женщину, камнем лежит на ее душе. Как бы я хотела знать, что это.
Она до того ясно давала понять, что хочет остаться одна, что мне ничего другого не оставалось, кроме как удалиться.
Десятью минутами позже меня позвала Джейн. Я вернулась к Валерии и дала нитритамил. Он подействовал словно чудо: мы предотвратили приступ, когда он, сжав железными клещами руки, готов был перекинуться на грудь. Звать доктора Элджина не было нужды: его и так ждали завтра. «Верно, что-то в том письме расстроило ее», — мелькнуло у меня в голове.
Назавтра вышел пренеприятный казус. Я с самого начала невзлюбила Беддоус — похоже, она отвечала взаимностью. Валерии настолько полегчало, что она решилась немного прогуляться в сопровождении Джейн по саду, пока я устанавливала в ее кровати подпорку, которую доктор Элджин рекомендовал подкладывать больной, когда у нее возникали затруднения с дыханием.
Ящик ее стола оказался приоткрыт, и я заметила в нем фотоальбом. Не удержавшись, я вытащила его.
В нем оказалось несколько фотокарточек — главным образом мальчиков. Каждая была любовно подписана: Редверсу два года, Рексу два с половиной… На одной мальчики были сняты вместе, а после втроем с ней. В те дни она была исключительно красива, но и тогда казалась чем-то обеспокоенной. Видно было, как она заставляет Редверса смотреть, куда велит фотограф. Рекс стоял рядом с ней, прижавшись к колену. Очень трогательное зрелище. Я не сомневалась, что она любила обоих: это проявлялось даже в том, как она отзывалась о них. Чего ей стоило не выделять собственного сына, тем более что оба были сыновья сэра Эдварда.
Уже укладывая на место альбом, я вдруг заметила конверт. Тотчас вспомнив, как она расстроилась, я подумала, не было ли это то самое письмо: конверт ничем особым не выделялся. Потянувшись за конвертом и уже взяв его в руку, я вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд. В тот же миг из-за спины донесся знакомый хитрый голос с подвыванием:
49 
