— О, Шантель… я не могу!
— А я скажу, что тебе следует соглашаться в любом случае. Видишь ли, это моя работа, и, кажется, я начинаю понимать бедную Моник.
«Бедную Моник?! Его жену! Женщину, на которой он был уже женат, когда приходил сюда и заставил меня подумать… Нет, не так. Это были мои глупые фантазии. Но как я могу воспитывать его ребенка?»
— Звучит довольно-таки нелепо, — вслух сказала я. — Я подумывала дать объявление, что ищу место у антиквара.
— И многим антикварам нужны помощники? Я знаю, ты эрудированна, но тебе не на пользу твой пол: что на твое объявление откликнутся, один шанс из десяти тысяч.
— Вероятно, ты права, — уступила я. — Но мне нужно время подумать.
— «Есть такие приливы в делах людей, куда вступив, тянешь счастливый жребий», — процитировала она.
— Ты считаешь, это тот самый прилив? — засмеялась я.
— Я знаю, что тебе нельзя здесь оставаться. Ты изменилась, Анна. Стала какой-то… мрачной. Оно и понятно: жить в таком доме после всего, что произошло.
— Дом придется сдать, — сказала я. — Я не могу его продать и вряд ли когда-либо смогу. Слишком многое потребуется для этого. Агент по недвижимости подыскал мужа и жену, которые страшно увлекаются старинными домами. Они бы согласились жить в доме, присматривать за ним и сделать ремонт, но при условии, что в течение трех лет я не получаю с них платы, — а они за этот срок выполнят все, что необходимо.
— Чем не выход?
— Какой здесь выход, Шантель?
— Ты оказываешься без крыши над головой. В дом вселяются жильцы и делают ремонт. Разве не ответ на все вопросы?
— Все равно надо все обдумать.
— Ты должна согласиться на завтрашнюю встречу с леди Кредитон. Только не смотри так испуганно. Ты не обязана давать окончательный ответ. Просто сходи и поговори. Сама увидишь Замок. Да подумай о нас, Анна. Только представь, каково тебе будет, если я уеду, а ты поступишь работать к противному антиквару, которого пока что нет на примете, а возможно, так никогда и не найдется.
— Откуда ты знаешь, что он будет противный?
— Будет — по сравнению с приключениями, которые тебе обещаю я. Ну, мне пора. Итак, я передам леди Кредитон, что ты явишься завтра днем.
Перед уходом она немного поговорила о Замке. Меня заразило ее преклонение перед этим местом. Она так ясно передала его в своем дневнике.
Как тихо было ночью в Доме Королевы. В окно светила луна, выделяя бледные тени еще не распроданных предметов.
«Тик-так, тик-так», — стучали напольные часы у стены. Кому может понадобиться это викторианское страшилище? Не то что старинные благородные «дедушкины» часы.
Я услышала скрип лестничной половицы: в детстве мне чудилось, что это крадется призрак — на самом деле скрипела усыхающая древесина. Кругом была полная тишина — оголенный от мебельного нагромождения дом обрел изначальное достоинство. Кто мог любоваться обшивкой стен, когда они были закрыты шкафами и комодами? Можно ли было отдать должное замечательной планировке, если комнаты были забиты мебелью, как у нас принято было говорить, «на время».
В последнее время я мысленно обставляла дом по своему вкусу. В холле поставила бы тюдоровский комод наподобие того, который однажды видела на распродаже и даже пыталась купить, но не сторговалась. Работа четырнадцатого века с резными Святым Георгием и Драконом на передней панели. В пару комоду поставила бы трапезный стол с резными ножками и деревянные стулья с высокими спинками.
Только что было толку мечтать? Мне была не по карману жизнь в Доме Королевы: хоть он и принадлежал мне, вскоре начал бы разваливаться на части, если бы осталась. Ради его блага я должна была уехать.
А это предложение? Съехать прямо сейчас, более того, даже из Англии уехать. Когда-то я мечтала поплыть на корабле к родителям в Индию. Помню, как ходила с Элен на набережную, как зачарованная глазела на корабли, воображала, как тайком прокрадусь на борт и уплыву. И вот явилась возможность. Глупо было бы не воспользоваться.
Я представляла, какой будет моя жизнь, если я упущу этот шанс. Полное одиночество, тоска, изнурительные поиски места. Шантель была права: многие ли антиквары ищут сейчас помощников?
Я радовалась своему волнению. Да-да, я была взволнована. До того, что не могла уснуть.
Накинув халат, я спустилась к подножию лестницы. Сюда скатилась в ту роковую ночь тетя Шарлотта. На этом месте я стояла с капитаном Стреттоном. Высоко над головой он держал свечу — мы только что сошли вниз. Я заново пережила волнения, которые испытывала в тот вечер: мне казалось тогда, что я на пороге прекрасного приключения. Я продолжала цепляться за свою веру, пока не узнала, что он женат — уже был женат, когда пришел сюда, веселился со мной и внушил уверенность, которой я лишилась со смертью мамы, что я могу представлять для кого-то какую-то ценность.