101 
Если Францией предстояло править Болдуину, то Нормандия в ее лице теряла своего самого могущественного врага. На протяжении целых тринадцати лет герцогу Вильгельму пришлось обороняться, сначала – от собственных баронов, потом – от Франции и Анжу, угрожавших ему войной. И только теперь, в возрасте тридцати двух лет, он почувствовал себя в безопасности. К востоку от него Понтье принесло ему вассальную присягу; к западу Анжу было разделено на две части по завещанию Мартеля; Францией на юге управлял мудрый граф, приходившийся Вильгельму тестем.
Вассалы съезжались на коронацию Филиппа, дабы присягнуть ему на верность, снедаемые дурными предчувствиями. Последним прибыл Нормандец, и те, кто раньше видел его лишь в доспехах, теперь были поражены грандиозным великолепием и роскошью его свиты, затмившей собой всех остальных гостей. Свиту Вильгельма с великим трудом разместил во дворце гофмейстер.
– Что ж, жена, – безо всяких церемоний заметил Болдуин, – мне представляется, наша дочь сделала правильный выбор, отдав свою руку и сердце Нормандцу.
– На мой взгляд, он стал чересчур уж самоуверен, – ответила графиня-француженка. – И чем все это кончится, милорд?
Граф Болдуин задумчиво погладил бородку.
– Думается мне, – медленно проговорил он, – ничего еще и не начиналось.
– Что вы имеете в виду? – поинтересовалась его супруга.
Задумчиво глядя на нее, граф сказал:
– Мы видели, как он победил всех, кто хотел лишить его наследства. И как он чувствует себя теперь?
– В полной безопасности, слава богу! – ответила графиня.
– Да, – согласно кивнул Болдуин. – Вот только испытывает ли он от этого удовлетворение? Боюсь, что нет, дорогая.
Часть четвертая
(1063–1065 гг.)
Клятва
Гарольд, ты не можешь отрицать, что принес клятву верности Вильгельму на священной реликвии.
Глава 1
– А теперь расскажи мне обо всем по порядку, с самого начала, – попросил Эдгар. – Клянусь терновым венцом, ты загорел дочерна! Ты не ранен?
– Ни царапины. – Рауль взял друга под руку. – А как твои дела? Что произошло с тех пор, как мы виделись с тобой в последний раз?
– О, решительно ничего заслуживающего внимания! – отозвался Эдгар. – После вашего отъезда в Руане стало тихо, как на кладбище. – Друзья медленно двинулись по дворцовым садам. Землю под ногами прихватил легкий мороз, а на траве лежал иней. – Около месяца назад я получил новости из Англии, – сообщил Эдгар. – Мой отец пишет о победах Гарольда. Пока вы покоряли Мэн, он завоевал Уэльс. – Щеки сакса порозовели от гордости. – Обратно в Лондон Гарольд привез голову Гриффида[50] и носовую фигуру его корабля, – сказал Эдгар. – Что ты об этом думаешь? Он хорошо поработал?
– Не просто хорошо, а, я бы сказал, отлично, – согласился Рауль. – Судя по всему, он великий воин. Какие еще новости у тебя есть?
– Почти никаких. Вульнот нашел себе возлюбленную. Теперь твоя очередь рассказывать. Правду ли говорят, что герцог беспрепятственно вошел в Ле-Ман, даже не предприняв попытки штурма?
Рауль кивнул.
– Он отложил его напоследок. Ты же знаешь манеру Вильгельма. Мы не хотели проливать кровь сверх того, что было совершенно необходимо. Но тот, кто удерживает Ле-Ман, владеет всем Мэном.
– Гарнизоном командовал Вальтер Мантский, если не ошибаюсь?
– Нет, там верховодил один из его лучших друзей, Жоффруа Майенн. Так я и знал, что эта собака не заслуживает доверия.
– Ну-ка, ну-ка, расскажи мне, как все прошло! – нетерпеливо вскричал Эдгар. – Все эти долгие и тоскливые месяцы я очень сожалел, что не могу оказаться рядом с тобой.
За три года до этого, после смерти Мартеля, Эриберт, молодой граф Мэн, стал вассалом герцога Вильгельма. Освободившись от власти анжуйского тирана, он, однако, не ощущал в себе достаточно сил, чтобы противостоять двум наследникам Мартеля. Граф обратился к Вильгельму, питая к нему глубочайшее уважение, и предложил соглашение, согласно которому Мэн превращался в феод Нормандии в соответствии с привилегией, дарованной герцогу Ролло еще в глубокой древности. Обе высокие стороны заключили договор; сестра графа Эриберта Маргарет была официально обручена с лордом Робертом, наследником Нормандии, а сам Эриберт принял на себя обязательство предложить руку и сердце старшей дочери герцога Аделизе, как только она достигнет брачного возраста. Герцог Вильгельм оказался сюзереном совсем иного плана, нежели Мартель, причем настолько, что Эриберт, здоровье которого всегда оставляло желать лучшего, решил: ради процветания Мэна он должен завещать свое графство герцогу, если после него самого не останется законного наследника. Так оно и случилось ровно через два года. Граф Эриберт, уже лежа на смертном одре, предостерег своих вельмож от покровительства таких тиранов, как Вальтер Мантский, супруг его тетки Биоты, или Жоффруа, алчный лорд Майенна; после этого он испустил дух, повелев им повиноваться герцогу Вильгельму.
101 
