89 
И они не ошиблись. К Мартелю явились лазутчики с шокирующим донесением: герцог Вильгельм уже на марше.
Трое вельмож устроили военный совет, потом еще один и еще, но так и не смогли решить, как же им лучше поступить. А шпионы изо дня в день доносили одно и то же: герцог Вильгельм ведет с собой крупные силы и быстро приближается.
Внезапно герцог Аквитанский увидел всю несостоятельность Мартеля и понял, что ему необходимо срочно, как можно быстрее возвращаться в свои владения. Мартель же во весь голос завопил, что его предали; пошумел немного, похвастался да и отвел свои войска в тот момент, когда Вильгельм находился уже в полудне пути от Амбриера. С ним поневоле вынужден был уйти и Одо, так что по прибытии Нормандец обнаружил лишь дымящиеся костры на том месте, где совсем недавно стояла вражеская армия.
На сей раз он вернулся к себе только после того, как сделал две вещи, оказавшиеся крайне унизительными для самолюбия графа Анжуйского. Он осадил и захватил в плен Жоффруа Майеннского, а затем и отодвинул свою границу от Амбриера на запад, до точки южнее Сее. Жоффруа был отправлен в Руан, где составил компанию еще одному известному пленнику, Ги, графу Понтье; им суждено было оставаться в неволе до тех пор, пока не призна́ют Вильгельма своим сюзереном, а граф Анжу в бессильной злобе издалека наблюдал, как придвигается к нему граница Нормандии.
Вильгельм же распорядился выстроить на господствующей высоте новый замок. Когда перед ним разложили чертежи, он поднял голову и вопросительно взглянул на Рауля, но тот лишь покачал головой в ответ. Они обменялись понимающими улыбками: Вильгельм повернулся к Рожеру де Монтгомери и грубовато-добродушно поинтересовался:
– Ты готов стойко обороняться за меня, Рожер?
– Да, милорд, можете быть уверены, – незамедлительно отозвался Рожер.
Немного погодя Гилберт де Харкорт набросился на Рауля с упреками:
– Фитц-Осберн говорит правду, уверяя, что герцог предлагал тебе эту крепость?
– Да, предлагал.
– Юный глупец! – вскричал Гилберт. – И ты отказался?
– Разумеется, отказался. Во-первых, он и не хотел, чтобы я соглашался, – спокойно пояснил Рауль. – Во-вторых, зачем мне нужна пограничная крепость? Это что, работа для меня?
– Настоящий мужчина не стал бы требовать большего, – заметил Гилберт.
Рауль, рассмеявшись, ответил с толикой лукавства:
– Утешься тем, что герцог найдет для меня применение получше, чем командовать замком на границе.
– Клянусь всеми святыми, а ты высокого о себе мнения, мастер Самовлюбленный Осел!
Заложив руки за голову, Рауль покачался на стуле и лениво сказал:
– Знаешь, меня ведь не зря зовут Хранителем.
Это была чистая правда, но, прозвучавшая из уст Рауля, она вызвала у Гилберта лишь досаду и раздражение, чего и добивался Рауль; Гилберт ушел, сердито ворча себе под нос, что у него не брат, а выскочка.
Монтгомери нарек свой новый замок Ла-Рош-Мабель в честь супруги и немедленно принялся за строительство. Глядя на юг, где в туманной дымке скрывалось графство Анжу, герцог с коротким смешком заметил:
– Если этот пустозвон попробует нанести мне удар в спину, Рожер, пришли мне его голову в качестве Hanguvelle – подарка на Новый год.
Но, похоже, графу Анжу надоело бегать с войском взад и вперед, потому что еще долго о нем не было ни слуху ни духу.
Что же касается герцога, то он вновь вернулся к себе в Нормандию и вошел в Руан как раз вовремя, чтобы услышать праздничный перезвон колоколов в честь рождения своей дочери Аделизы.
По этому случаю были устроены пышные торжества, а в огромном дворе дворца состоялась пантомима и рыцарский турнир. Вильгельм произвел Вульнота в рыцари, потому что юноша достойно проявил себя, сбросив с коня своего противника. Он бы произвел в рыцари и Эдгара, однако Рауль отрицательно покачал головой. Эдгар дрался с нормандцами на турнирах так, как они научили его, и глаза его радостно сверкали огнем схватки, но Рауль полагал, что он не примет рыцарское звание из рук Нормандца.
Выезжая с арены, вспотевший, раскрасневшийся и гордый победой, Эдгар порывисто воскликнул:
– Жаль, что у нас в Англии нет таких состязаний! Чувствовать под собой доброго коня и сжимать в руке копье – да, вот это занятие, которому я обучился с превеликой радостью! Я бы хотел верхом ринуться в битву, по твоему примеру.
Рауль проследил за тем, как Эдгар до последней капли осушил рог с вином.
89 
