— Совершенно ничего, — ответил маркиз. — От вас лишь потребуется выглядеть, как всегда, прекрасной, и, когда я представлю вас как мою невесту — хотя формально о помолвке мы якобы не объявили, — Орестосу более ничего не останется, как сказать: «Поздравляю вас!»
— Я… я боюсь, я могу… сделать что-то не так, — заикаясь, пролепетала Урса.
У нее, однако, появилась мысль, что если уж она исполняет одну роль, то сможет исполнить и две.
— Не беспокойся, дорогое дитя, — поддержала ее вдова. — Я буду с тобой. Надеюсь, мой внук распространит приглашение и на меня. Я не хочу пропустить эту интереснейшую драму!
— Конечно, вы едете со мной, — согласился маркиз. — Вы сможете поговорить с Орестосом на его языке и внушить ему, что, как это ни печально, у вас не будет греческой внучатой невестки.
— Я… я думаю, это… возможно, — промолвила Урса.
Она, казалось, убеждала себя.
Маркиз подошел к ней и взял ее руку.
— Я знаю, что прошу слишком многого от вас, — с чувством сказал он, — но я был бы очень, очень благодарен вам за спасение меня от катастрофической женитьбы.
Он поднес ее руку к губам и поцеловал.
— Благодарю вас!
Когда его губы коснулись ее руки, Урса ощутила пробежавшую по телу легкую дрожь и решила, что это от страха.
Маркиз взял с подноса бутылку шампанского и наполнил три бокала.
— А теперь, — провозгласил он, — я хочу выпить за светлый ум моей бабушки, за доброту и сочувствие другой моей прекрасной родственницы.
Он поднял свой бокал, неотрывно гладя на Урсу.
И вновь она почувствовала некий трепет, охвативший ее.
Глава четвертая
Урса спустилась к завтраку, когда маркиз уже покинул столовую и пошел в конюшни.
Это ее не удивило.
Она привыкла к тому, что отец заботится о своих лошадях; вероятно, и у маркиза к ним такое же отношение.
Она как раз заканчивала трапезу, когда услышала разговор леди Брэкли со служанкой, которая помогала ей спуститься вниз.
Вдова позавтракала в своей комнате, и Урса побежала в холл поздороваться с ней.
В этот миг и маркиз вошел в парадную дверь.
— Доброе утро, grandmama! — сказал он. — Надеюсь, для вас было не очень обременительно встать так рано.
— Вовсе нет! Я с нетерпением ожидаю поездки. Мне так хочется снова побывать в Чарнвуд Корте.
— Вы великолепны. — Маркиз поцеловал ее в щеку. — И вы знаете, как много значите для меня.
Он постоял какое-то время в нерешительности, а потом заявил:
— Я должен опередить вас, чтобы встретить на месте, когда вы прибудете, поэтому я поеду верхом на одной из лучших ваших лошадей.
— Верхом? — воскликнула вдова.
— Да, grandmama, а вы с Пенелопой отправитесь в экипаже, в котором приехал я. Мой кучер искусно правит лошадьми, хотя и не сумеет развить до Чарнвуда такую скорость, с какой я прилетел сюда.
— Но это прекрасно! — восхитилась леди Брэкли.
Маркиз повел бабушку в гостиную, куда пригласил и Урсу.
Он тщательно закрыл двери и сказал:
— Прежде чем мы отъедем, нам надо решить, как назвать Пенелопу.
— Я уже подумала об этом, — молвила вдова. — Чтобы избежать путаницы, я предложила бы ей воспользоваться именем ее младшей сестры.
— Ее сестры? — изумился маркиз. — Я не знал, что у нее есть сестра.
— У Мэтью Холингтона две дочери — Пенелопа, старшая, и Урса.
Она улыбнулась.
— Урса — тоже греческое имя, и оно означает «морская нимфа». Что может быть более подходящим, Гай, если мы стараемся ради продажи кораблей?
Маркиз, довольный, рассмеялся.
— Это верно. И для моей невесты прекрасно подойдет греческое имя, хоть я и не уверен, что Орестос оценит сей факт.
Все это рассмешило Урсу.
Действительно, что может быть забавнее, чем превратиться снова в саму себя для мистера Орестоса, притворяясь в то же самое время Пенелопой для маркиза и его бабушки.
— Значит, договорились, — резюмировал маркиз, — и чем скорее вы отправитесь, тем лучше! А я обещаю, несмотря на то что ваш ленч[10] окажется поздним, он будет хорошим.
— Благодарю тебя, дорогой мальчик, — ответила леди Брэкли, — и не беспокойся, пожалуйста, обо мне. Я чувствую себя на двадцать лет моложе от такого волнующего приключения!
Идя через холл к выходу, Урса думала о справедливости этих слов.
Отец считал непоправимой ошибкой слишком ранний уход человека от дел.