Особенно,... 
32 
– Флавиолой или Хелолой. Но ее будут называть просто принцессой Олой. Пусть русские ломают голову, кто она, а, если когда-то потребуется объяснение, мы придумаем какую-нибудь дальнюю родственницу. – Королева улыбнулась Оле. – Теперь возвращайтесь в свою гостиницу. Одна из моих фрейлин навестит вас и даст подробные указания. В обществе вас будет сопровождать герцог. Езжайте, выспитесь хорошенько, а завтра он приведет вас сюда для официального представления мне.
– А Грета? – тихо спросила Ола.
– Кто?
– Грета Лансо, моя горничная, которую арестовали вместе со мной и до сих пор держат в том ужасном месте. Если я ни в чем не виновата, то и она невиновна. Скажите, когда ее отпустят?
– Всему свое время, – ответила ее величество.
Ола, подняв голову и уверенно посмотрев в глаза королеве, сказала:
– Нет, ваше величество, этого недостаточно. Я не оставлю ее там.
Лицо королевы окаменело. Она не привыкла, чтобы кто-то оспаривал ее решения.
– Милочка, – наконец начала ее величество, – давайте говорить начистоту. Ваша невиновность еще далеко не доказана, как и ее. Вам дан шанс искупить свою вину, и, если вы справитесь, мы сможем рассмотреть вопрос о вашей невиновности и подумать, что делать с вами. Однако к ней это не относится.
– Но она нужна мне, – воскликнула Ола. – Я без нее не справлюсь.
– Я уже сказала, у вас будет одна из моих фрейлин.
– Грета – моя горничная и подруга. Никто не сможет мне помочь так, как она. Всему плану полезнее, чтобы Грета была со мной.
– Мой ответ – нет, – отчеканила королева.
– Ваше величество, умоляю отпустить ее. Она попала в беду из-за меня, и я не буду знать покоя, пока ее держат там.
– У вас нет выбора.
– Есть! Я не стану заниматься этим без нее.
Королева направила на Олу долгий, тяжелый взгляд.
– Вы понимаете, что говорите? – произнесла она. – Вы готовы вернуться в камеру? Вы этого хотите?
– Нет, ваше величество, я не этого хочу. Мне страшно думать о том, что меня пошлют обратно. Но лучше пусть будет так, чем я оставлю верную подругу, которая страдает из-за меня.
Эти вызывающие слова были произнесены тихим, дрожащим голосом. Замолчав, Ола закрыла глаза в ужасе от того, что могла накликать на себя. Поэтому она не увидела удовлетворенного взгляда, который королева бросила на герцога, и улыбки, что коснулась ее губ.
– Хорошо, – наконец произнесла королева Виктория. – Похоже, мне придется сдаться. Поговорим завтра после представления. Теперь оставьте меня. Я пошлю сэру Бертрану записку о вашей горничной. Джон сопроводит вас до гостиницы.
Ее величество позвонила в колокольчик, и в комнате появилась женщина.
– Леди Кэдуик присмотрит за вами, пока готовится карета, – сказала королева.
Дождавшись, когда Ола с леди Кэдуик ушли, королева обратилась к герцогу:
– Она в точности такая, как ты ее описывал, мой мальчик. Честная и преданная. По-моему, она и в самом деле была готова вернуться в камеру, только бы не предать подругу.
– Я уверен в этом, сударыня.
– Она будет тебе прекрасной женой.
Но герцог, покачав головой, сказал:
– Боюсь, это не получится. Теперь она ненавидит меня.
– Как? После всего, что ты для нее сделал, когда ввалился ко мне и отказался уходить, пока я тебя не выслушаю?
– Я был обязан поступить так, ведь сам столь неосторожно отдал ее в руки этому дураку Дансону. Я понятия не имел, что у него настолько богатое воображение. Но, боюсь, нам с Олой уже поздно думать о каких-то отношениях, сударыня. Мы такое наговорили друг другу… – Джон вздохнул. – Не знаю, что теперь будет.
– Все будет хорошо, если вы действительно любите друг друга, – сказала королева. – И такая любовь стоит того, чтобы за нее сражаться. Нет ничего более достойного. Помни об этом всегда.
Глава 7
После второй чашки крепкого чая Ола наконец почувствовала себя лучше и, прибегнув к помощи леди Кэдуик, привела в порядок волосы. Когда полчаса назад она покидала дворец, помятую одежду скрывал длинный бархатный плащ.
Ее ждала одна из королевских карет, большой герб на боку которой указывал на то, что едущий в ней человек находится под защитой ее величества. Герцог ждал рядом. Он подал ей руку, чтобы помочь, и она приняла ее, потому что чувствовала необычайную слабость. Но стоило девушке оказаться внутри, она отпустила руку Джона и забилась в дальний угол, как можно дальше от него.
32 
