66 
— Как… интересно.
— Хотите еще кофе?
— Нет, спасибо, это было замечательно, но мне уже пора идти.
— Так мило с вашей стороны, что вы зашли, и я надеюсь, что ваши покупки вас порадуют.
Мы расстались под аккомпанемент взаимных благодарностей, и я направилась домой. Мне казалось, что тайну монашеской рясы я разгадала. Кто-то воспользовался оставшимся от спектакля костюмом, чтобы меня напутать.
Но вот кто? Теперь я знала, что такой костюм в свое время был у Люка и у Саймона. Однако, когда я рассказала ему о своем ночном госте, Саймон ни словом не обмолвился о том, что у него была ряса…
* * *
Сначала я решила обсудить все с Хейгэр, но потом передумала. Ведь о нашем с ней разговоре может услышать Саймон, а мне теперь не хотелось, чтобы он узнал, как много мне уже известно.
Конечно, нелепо было подозревать Саймона, хотя бы потому, что он никак не мог среди ночи оказаться у нас в доме, чтобы изобразить монаха. Тем не менее я не должна была забывать о том, что после Люка наследником Киркландского Веселья был не кто иной, как Саймон.
Мне было очень тяжело сознавать, что я никому не могу доверять, но именно так оно и было. Поэтому, когда на следующий день я пришла навестить Хейгэр, я ничего не сказала ей об эпизоде с моей накидкой, хотя, видит Бог, мне очень хотелось с кем-нибудь поделиться. В тот момент, когда мы с Хейгэр обсуждали рождественские подарки, которые я вызвалась купить по ее списку во время поездки в город с Рут и Люком, в комнату вошел Саймон. Услышав, о чем идет речь, он сказал:
— Если вы хотите поехать в Несборо, я могу вас взять с собой. Я еду туда по делам.
Я не сразу согласилась. Не то чтобы я думала, что мне эта поездка с ним реально может чем-то грозить, но все-таки я не забыла о том, что поначалу он ко мне очень плохо относился, и его неприязнь ко мне прошла только благодаря моей дружбе с его бабкой. Мне вдруг стало необъяснимо грустно оттого, что по логике вещей я не должна была ставить Саймона вне своих подозрений.
Мои колебания его позабавили — ему, конечно, не пришло в голову, что я могу подозревать его в злодействе, и он принял их за боязнь нарушить приличия.
Усмехнувшись, он сказал:
— Пусть с нами поедут Рут или Люк. Если будет кто-то из них, то и вы, возможно, снизойдете до моего предложения.
— Я буду очень рада, — ответила я.
Скоро было условлено, что, когда Саймон поедет в Несборо, он возьмет с собой Люка, Дамарис и меня.
День, когда мы отправились в Несборо, был удивительно теплым для начала декабря. Мы выехали сразу после девяти утра, рассчитывая вернуться засветло, то есть не позднее четырех часов.
И Саймон, и Люк в дороге были очень веселы и разговорчивы, и мне невольно передалось их хорошее настроение. Одна только Дамарис по своему обыкновению молчала.
Мне пришло в голову, что, как только я удалилась от Киркландского Веселья, ко мне вернулся мой здравый смысл и мне показалось, что мне совершенно нечего опасаться. Слушая веселую болтовню Люка, я готова была поверить в то, что он подстроил все эти фокусы исключительно шутки ради — просто, чтобы меня разыграть. Что касается истории с «монахом», возможно, он понял, что немного перестарался, и поэтому теперь развлекался невинными проделками вроде похищения медных грелок. Он ведь с самого начала разговаривал со мной в ироническом тоне, и все эти шутки, которых я по глупости испугалась, были просто проявлением его юношеской фантазии и любви к розыгрышам.
Таковы были мои мысли, когда мы въехали в Несборо. Я немного знала этот городок, и он мне всегда очень нравился.
Мы подъехали к гостинице, где мы немного перекусили с дороги и потом разделились, договорившись встретиться в этой же гостинице спустя два часа. Саймон пошел по делам, ради которых он приехал, а Люк, Дамарис и я отправились по магазинам.
Очень скоро я потеряла из виду Люка и Дамарис, которые, как я подозреваю, нарочно оторвались от меня в каком-то магазине, чтобы остаться наедине.
Тем временем я купила все, что было в списке Хейгэр, а также то, что нужно было мне самой, и, поскольку до условной встречи у меня был еще целый час, я решила просто погулять по городу — благо погода была чудесная, а на улицах совсем не было толчеи. Полюбовавшись на крытые красной черепицей дома, я отправилась к реке Нид, гладь которой приветливо блестела под лучами декабрьского солнца, отражая развалины замка с его некогда грозной старинной башней.
66 
