Особенно,... 
70 
Майрон уже совсем оттаял; он никогда не мог долго злиться на друга, особенно когда его собственная позиция была шаткой.
— Эх, Кармайн, — воскликнул он, — угораздило же меня попасть между двух огней! Я ведь люблю Эрику и не хочу, чтобы ее травили. Вдобавок она просила меня поговорить с тобой. — Он выглядел опечаленным. — Но что я могу поделать? Ты не немецкий дог, Кармайн, ты бульдог.
— Что мы все о собаках да о собаках! — Кармайн протянул Майрону виски. — Тебе не приходило в голову, что перспектива руководить «Корнукопией» приводит Эрику в ужас? Она действительно не ожидала подобной ответственности и, похоже, боится не справиться.
Виски пилось легко. Кармайн держал дома запас хорошей выпивки, хотя выпивохой его назвать было нельзя.
— В этом что-то есть, — признал Майрон.
— Тебе она поверит скорее, чем мне. Посоветуй ей попридержать коней. По моему опыту, крупные организации вроде корпораций и правительств склонны к саморегулированию. Проблемы начинаются, когда кто-то вмешивается в естественный процесс. «Корнукопия» Держится на плаву уже много лет, и Эрике нужно ее только не раскачивать.
— Из тебя получился бы замечательный директор, лучше, чем я или она, — сказал Майрон.
— Из меня? Нет! Эрика сказала, что я патологически любопытен, и она права. Я бы все свое время норовил сунуть нос туда, где прекрасно обходятся и без меня.
— Поужинаешь с нами, Майрон? — спросила Дездемона. — У нас ростбиф, хватит на всех.
— Я бы с удовольствием, — застонал он, — но мне нужно к Эрике.
Они допили виски. Майрон встал и посмотрел на них с некоторой грустью.
— Жаль, что все так изменилось, — произнес он задумчиво, — но что поделаешь?
— Такова жизнь, — сказала Дездемона и рассмеялась. — Банально, но факт. Не переживай, дружочек. Все еще утрясется.
— Нет, ничего не утрясется, — сказала она позже Кармайну, когда часть ростбифа была съедена. — Если бы я могла к ней привыкнуть! Но я не могу, ты ведь знаешь. С ее чопорностью я бы еще смирилась, но Эрика еще и холодная как рыба. Она разобьет сердце бедному Майрону.
— Может, еще обойдется, — сказал Кармайн, вновь обретший оптимизм после сытного ужина. — Он совершенно очарован теми ее чертами, которые нас отталкивают. Майрону пятьдесят лет, дорогая, и он созрел для стервы. Эрика — это промежуточный этап.
— Ты так считаешь? Серьезно?
— Абсолютно!
— Как думаешь, можно из оставшегося ростбифа сделать пастушью запеканку? — спросила она. — София сказала, что собирает у себя подружек.
Кармайн насупил брови:
— Пожалуй, мне пора как следует с ней поговорить.
— Нет, Кармайн, не надо! Уверена, у нее есть повод.
Будто по сигналу, в дом влетела София, бледная и с широко раскрытыми глазами.
— Папа! — закричала она, бросившись прямо к нему. — Кто-то запер меня в лаборатории в подсобке!
«Ну вот, что я тебе говорила?» — читалось в глазах Дездемоны. Кармайн отстранил Софию и внимательно на нее посмотрел. Она выглядела взъерошенной, и ее страх был неподдельным.
— Как это произошло, солнышко?
— Понятия не имею. Меня заперли! Никто никогда не запирает эту подсобку! — Девушка дрожала в объятиях отца. — Я слышала, как кто-то ходит туда-сюда по коридору и чем-то стучит. Не знаю почему, но я сразу поняла, что он пришел за мной! Я была дежурной, все видели, как я входила и выходила из подсобки. Сначала я думала, кто- то решил пошутить, а потом услышала эту ходьбу, и мне стало так жутко!
— Потом он ушел? — спросил Кармайн с неприятным чувством в животе. — Сколько ты там просидела?
— Минут пять. Я знала, что, как только все разойдутся, он откроет дверь и нападет на меня, поэтому выбралась через люк в потолке. Целую вечность ползла по вентиляционному каналу до вытяжного шкафа на другом конце лаборатории. Лампы уже погасили, но на улице было еще светло, и я его видела — плюгавый такой, и хромает. Я потихоньку вылезла из шкафа, подкралась к двери и, когда он ушел в другой конец коридора, выскользнула наружу и побежала без оглядки!
«Удивительно, — подумал Кармайн. — Дочь вся в меня. Не каждый сумеет после такого все дельно рассказать».
— Ты добежала до своей машины и уехала, — сказал он.
Она уставилась на него недоуменно.
— Папа! Я бы тогда давным-давно была дома! Нет, он, должно быть, открыл дверь подсобки, увидел, что я сбежала, и пошел к моей машине. Я едва успела спрятаться в кустах форзиции. В общем, я точно знаю, что он охотился за мной — не за кем угодно, а именно за мной! Я просидела в кустах до темноты, потом тихонько пробралась к 133-му шоссе и остановила такси. Да и то боялась в него садиться, пока не рассмотрела водителя. К счастью, он оказался чернокожим, так что точно не тот парень. Совсем забыла, он ведь ждет на улице. У меня не было с собой сумочки, а плата за проезд огромная!
70 
