... 
23 
Пустоты? Мария внезапно почувствовала себя так, будто пыталась вдохнуть пустоту, будто не хватало воздуха.
– Но я не могу удерживать его рядом дольше этих шести недель.
– Нет, вероятно, не можешь. Таким образом, ты должна найти способ пробраться под эту раковину.
– А если там ничего нет? – Это был своего рода протест. Она так упорно боролась, чтобы держаться от него подальше.
– Что-то должно быть там. Как насчет тех его друзей?
– Кон и Хоук? Кажется, он готов говорить об их детских шалостях.
– Точно. Где они? Он нуждается в старых друзьях, друзьях, которые заставят его посмотреть в лицо тяжелому прошлому и распланировать тяжелое будущее.
– Думаешь, он избегает их? О, небеса. Он никогда не ходит в подобающие мужчине места, такие как Таттерсоллз, или к Криббу [15], не так ли? Или в клубы или кафе. Я рада думать, что он в безопасности. Но это держит его вдали от друзей.
– Или друзья сами избегают его, – сказала Харриетт. – Разузнай. Найди их.
Лакей объявил об обеде, и Мария поднялась, вздрогнув от полученных инструкций. Она не хотела ввязываться в это. Она боялась подобраться слишком близко.
Покинув гостиную, она задалась вопросом, что делать с театральным вечером который она запланировала на сегодня. Она пригласила гостей в свою ложу в театре Друри-Лейн, посмотреть, как миссис Бланш Хардкасл играет Титанию. Не было причин не идти, за исключением того, что она и Вандеймен никогда не оставались одни по вечерам, и ее волновало то, что он мог бы сделать.
Что он делает, когда остается один в своей комнате?
Он не заливал свои печали вином. Хоть она и ненавидела шпионить, но расспросила дворецкого, и узнала, что графины в его комнате использовались экономно. Она знала, однако, что ему не обязательно быть пьяным, чтобы убить себя, и у него, вероятно, все еще оставался пистолет.
Она должна бы остаться дома сегодня вечером, хотя, если он скроется в своей комнате и застрелится, она не сможет этого увидеть и остановить его.
Однако он появился, и они пересекли холл, сопровождая друг друга на обед. Конечно, подумала она, вложив свою руку в его. Он всегда пунктуально сопровождал ее, раз ему за это заплатили.
Хотя аппетита не было, она съела обед, задаваясь вопросом, можно ли использовать его развитое чувство долга и гордости, чтобы спасти его.
Харриетт, благослови ее Бог, как будто ничего не произошло, начала беседу, и стала рассказывать о планах относительно сада.
Представление, несомненно, оказалось превосходно, и воздушная миссис Хардкасл с ее длинными серебристыми волосами, казалась прекрасной, как сказочная королева, но Мария обращала мало внимания на сцену. Сидя в своей ложе, она обдумывала способы заставить Вандеймена вступить в контакт с его прошлым, его будущим и его друзьями.
Как рассказывала Сара, они родились по соседству, в Суссексе, и всех их назвали Джорджами. Патриотический жест, как он объяснил, в ответ на действия французских санкюлотов [16] против их собственного монарха.
– Полагаю, мы оказались счастливчиками, – сказал он. – Нас всех могли назвать Луи. Но, слава Богу, это было бы слишком для наших основательных отцов-англичан.
Их окрестили в один и тот же день, в одной церкви, и они стали друзьями детства. Подростками они были неразлучны, и, в конце концов, все присоединились к армии в одно и то же время. Однако их таланты и склонности отличались, и их военные карьеры пошли разными путями. Кон выбрал пехоту, Ван и Хоук кавалерию. Но потом Хоук был прикомандирован к начальнику штаба снабжения.
Они не видели друг друга большую часть своей службы, но он не говорил о них, как будто они были чужими. Итак, почему они не общались, по крайней мере, не писали друг другу?
Лорд Уайверн, вероятно, занят своим новым поместьем в Девоне, но он мог написать письмо.
Хоук – майор Джордж Хоукинвилл, наследник поместья, упоминавшегося еще в Книге Страшного суда [17]. Его отец, сквайр Джон Хоукинвилл, все еще был жив, живя в Хоукинвилл-Мэнор. Ее географический справочник описывал его как «старинный, хотя и неизвестный дом в деревне Хоук в долине Суссекса».
Тот же самый географический справочник описывал дом Вандеймена как «великолепный дом в стиле архитектора Палладио [18]», а Сомерфорд-Корт как «относящийся к эпохе Якова I, не слишком удачно реконструированный и декорированный в последующих столетиях».
23 
