Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
41 
Мы были так счастливы, что возвращение в Лондон я воспринимала как возвращение в тюрьму.
Я чувствую себя виноватой за наши расходы, потому что, когда мы уезжали из Девоншира, у нас оставалось только двадцать пять фунтов.
Когда мы проезжали Бристоль, Гарри сказал:
— Я намерен тебе кое-что купить, Линда. И не надо упрекать меня в мотовстве, потому что я все равно это сделаю. Остановимся здесь, и не трогайся с места, пока я не вернусь.
Он остановил машину у ювелирного магазина и исчез надолго. А вернулся с прелестным кольцом с розеткой из крошечных бриллиантов. Гарри надел его мне на палец и прикоснулся к нему губами.
Разумеется, я была в восторге, подарок мне так понравился, что у меня не хватило духа упрекнуть его за расточительность, когда он сказал мне, что на последние два дня у него осталось всего четыре фунта.
По приезде в Лондон я тоже заказала ему подарок, хотя Бог знает, когда я смогу за него расплатиться.
Это крошечный золотой аэроплан, который я повешу на его цепочку для часов, когда он повезет меня сегодня ужинать, и я знаю, что он будет доволен, потому что на этом аэроплане внизу есть надпись:
«С любовью от Линды».
Пусть это звучит самонадеянно, но я уверена, что для Гарри моя любовь дороже самого большого состояния в мире.
Я не увижу его сегодня допоздна, потому что весь день он проводит на аэродроме, а в среду на рассвете он вылетает!
Время отлета, кажется, семь тридцать. А мне придется явиться на работу, как будто ничего не случилось, и я думаю, я как-нибудь это выдержу, но как — не могу себе представить!
Как бы там ни было, я не должна расстраивать его перед соревнованием. Надо притворяться, что я совершенно счастлива и вполне уверена в благополучном исходе.
Я стараюсь храбриться, хотя очень боюсь этой среды, как последняя трусиха!
Но что бы ни случилось, я не должна показывать и виду, а иначе Гарри расстроится и может проиграть.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Господи, дай ему благополучно вернуться ко мне…
Мой любимый Гарри!.. Вот и он! Его самолет кружит над полем аэродрома… он, наверно, не слышит сейчас, как все приветствуют его… Сам принц Уэльский перед отлетом сказал: «Удачи вам, Гарри!»
Из-за этих окаянных слез все как в тумане… я ничего не вижу… Вот он уже исчезает вдали…
До свидания, Гарри, береги себя, любимый, я буду молиться за тебя каждую минуту, каждую секунду… До свидания, дорогой, хотя ты меня и не слышишь.
Подумать только, сколько народу собралось здесь сегодня утром. Они любят Гарри, но не так, как я. И все же они любят его, они приветствуют его. Когда он только появился, все его окружили. Какая-то женщина протянула ему веточку вереска, и он вдел ее себе в петлю.
Пусть и эта веточка принесет ему удачу, как и мой золотой аэроплан. Он положил его в карман, у самого сердца, вместе с моей фотографией.
Мне хотелось, чтобы он выбрал другую, на этой я на пляже в купальном костюме и смеюсь, потому что солнце светит мне прямо в глаза.
Я хотела, чтобы он взял ту, где я выгляжу так красиво на фоне деревьев, но он выбрал эту.
— Это моя Линда, — сказал он, — такой я вижу тебя, любимая, — на других снимках ты позируешь, та Линда мне не нравится.
Как жаль, что я не могла полететь с ним у него в кармане вместо фотографии… Я уже больше не вижу аэроплана, он скрылся из виду. Сейчас должен взлететь следующий, стоит такой шум — все снова кричат и машут руками…
Когда мы приехали сюда, была такая суета, что я не могла собраться с мыслями.
Все говорили разом, желали ему удачи, давали последние инструкции и Бог весть что еще.
Какое-то время я бродила одна, а потом кто-то закричал: «Рамфорд, на вылет!» — и его аэроплан появился на взлетной полосе.
Я с ужасом подумала, что он улетит, не простившись со мной. Но он вышел на поле с принцем и еще с толпой разных людей.
Он подошел прямо ко мне и поцеловал меня у всех на глазах.
— До свидания, Линда, — прошептал он мне на ухо. — Не беспокойся, дорогая!
— Береги себя, любимый, — сказала я, и он ушел.
Наверно, сегодня вечером в газетах появятся снимки нашего прощания, но мне все равно!
Через две недели мы поженимся, и наши имена соединятся, нравится это кому-то или нет.
А вот и машина.
Слава Богу, мне не придется ни с кем разговаривать по дороге. Я смогу думать о Гарри, и, если я заплачу, никто об этом не узнает.
41 
