Особенно,... 
60 
Поблизости от поляны, на которой они пустили пастись лошадь, была небольшая земляная пещера. Вооружившись пистолетом, Жан обследовал ее и, убедившись, что в ней нет ни зверя, ни человека, повернулся к Вачиви. Знаками он попытался объяснить ей, что здесь они остановятся на ночлег, но девушка не сразу отреагировала на его попытки. Лицо у нее было задумчивым — казалось, она сама хочет что-то ему сообщить, но не знает как.
А Вачиви одолевали противоречивые чувства. Сначала, когда они только отъехали от озера, девушка хотела направить лошадь в сторону ее родного селения, но потом поняла, что этим она может подвергнуть опасности своих соплеменников. Вряд ли кроу оставят неотмщенным убийство своего вождя, а связав ее побег с его гибелью, нападут на сиу. И тогда погибнет множество воинов, а она не хотела принести своему народу новые беды.
А такая война непременно начнется, рассуждала Вачиви, ведь кроу ничего не знают о белом человеке! Обнаружив у озера труп Напауши, они решат, будто она убила их вождя и вернулась в родное племя. Если они застанут ее в поселке сиу, их подозрения превратятся в уверенность, и тогда… Нет уж, пусть кроу думают, что их вождя убили индейцы какого-то другого племени.
Потом ей пришло в голову, что на берегах озера нет никаких следов этого «другого племени», поэтому кроу в любом случае решат, что в смерти Напауши виновата она. А раз так, то у нее нет выбора — только ехать все дальше и дальше вместе с этим белым мужчиной со странным именем Жан. Что будет с ней потом, Вачиви не представляла. Когда они в конце концов остановились на ночлег, оба настолько устали, что даже не пытались объясниться при помощи жестов и только обменялись несколькими взглядами, впрочем, достаточно красноречивыми. И белый человек, и Вачиви знали, что с ними будет, если их настигнут мстительные кроу.
Ночью они спали мало. Едва только начало светать, беглецы наскоро перекусили сушеным мясом и ягодами и отправились дальше. В этот второй день они проехали еще большее расстояние и оказались в землях племени тетонов, которые хотя и относились к дакотскому союзу, были даже воинственнее кроу. Все окрестные племена боялись свирепых многочисленных тетонов, но Жану и Вачиви повезло — их никто не заметил, даже когда они ненадолго оказались на открытой местности. Впрочем, широкий равнинный участок беглецы преодолели с быстротой молнии и снова скрылись среди деревьев. Здесь было безопаснее, но ветви и корни замедляли их продвижение. Теперь погони соплеменников Напауши они могли не опасаться — вряд ли кроу отважились бы вторгнуться в земли тетонов даже для того, чтобы настичь предполагаемую убийцу вождя.
В следующую ночь они заночевали в лесу, не отважившись даже разжечь костер. Жан и Вачиви до утра просидели под деревом, чутко прислушиваясь к ночным шорохам, но кругом не было слышно опасных звуков. Похоже, никто их не преследовал, но и обойти дозоры тетонов тоже было нелегкой задачей. Одному Жану это вряд ли удалось бы, но к счастью, с ним была Вачиви, хорошо знавшая обычаи этого племени и выбиравшая такие пути, где вероятность столкнуться с враждебными индейцами была меньше всего.
На третий день лошадь Жана шла заметно медленнее, и все же до вечера им удалось преодолеть еще несколько десятков миль. Теперь молодой человек хорошо представлял себе, где именно они находятся: эту часть Великих равнин он когда-то пытался обозначить на своих картах. Он сумел определить, что они покинули и территорию тетонов и теперь ехали по землям, населенным миролюбивыми племенами, занимавшимися охотой, торговлей, выращиванием маиса и бобов. Конечно, время от времени и им приходилось воевать, объединившись против общего врага, но Жан надеялся, что здесь ему и Вачиви ничто не грозит. За три дня они преодолели почти полтораста миль. Никогда прежде Жан не путешествовал по стране с такой скоростью. Он не считал себя слабым или изнеженным — пять лет скитаний по необжитым пространствам американского континента закалили его, однако выносливость Вачиви поражала Жана. Она не знала усталости, да и как наездник она превосходила его во много раз. Казалось, девушка выросла в седле, как азиатские кочевники, о которых Жану приходилось читать, да и лошадь слушалась ее беспрекословно. С помощью негромкого восклицания или легкого прикосновения Вачиви добивалась того, для чего Жану пришлось бы пустить в дело шпоры и хлыст, и он не переставал удивляться ее мастерству.
60 
