Особенно,... 
46 
– Давайте играть, – возмутился ничего не понимающий Павлик. Даша достала колоду специальных карт, где вместо тузов были нарисованы кровожадные лица мафии, в качестве короля выступал так называемый комиссар, а дамой была проститутка. Первое желание Маши – уйти – отступило, и ей стало интересно, что же затеял Николай, ради чего столько труда, поиски, этот нежданный визит. Чего он хочет? Не сидеть в одиночестве, пока его свободолюбивая, неразборчивая в связях Гусеница слушает оперу?
– Давайте сыграем, – кивнула Даша, встречая взгляд Николая во всеоружии. Карты легли на стол, одна за другой, но Николай посмотрел на свою раньше всей остальной группы, и пришлось пересдавать.
– Но почему я не должен был этого делать? – удивился он.
– Потому что в этой игре все будут пытаться понять, кто вы на самом деле. И ваша первая реакция тоже важна, – терпеливо объяснил Павлик. – Потому что если вы – мафия, то это может отразиться на вашем лице.
– А, понятно, – кивнул Николай, и карты раздали снова. Маша сидела, положив ладонь на свою карту, а сердце билось так, словно она уже увидела ее, и там был «Крестный отец, босс мафии». Николай вел себя свободно, словно и в самом деле просто пришел поиграть. Он смеялся над шутками Павлика, заказал всем кофе с кексами, чем тут же очаровал официантку, которая терпеть не могла все эти «групповухи» за их многочасовое высасывание одной чашки кофе и распитие одной бутылки воды на троих. Николай привык «наводить мосты» с нужными людьми, умел находить нужные слова. В непринужденной манере он расспросил Павлика о том, что тот ожидает и прогнозирует в отношении котировок валют. Ведь как у журналиста, у него, определенно, есть какая-нибудь инсайдерская информация. Павлик расцвел и зарядил рассказывать про свое видение экономического положения России в текущий момент.
– Нет! Не разрешайте Павлику говорить! – взмолилась Соня. – Если вы не хотите, конечно, чтобы мирные горожане стали кончать с собой добровольно.
– А между прочим, – подала голос Маша, – если так, то тогда Дон Корлеоне, определенно, мафия. Кому еще это на руку? Только мафиози.
– Разумный аргумент! – согласился Степочка.
– Только если я заранее знал об эффекте, который качественная аналитика производит на жителей города, – и Николай поднял обе руки вверх, показывая, что он сдается. Павлик надулся, но обижался он не на Гончарова, а на остальных. Маша сидела, тихо наблюдая за происходящим. Ей выпала мирная карта, но в данный конкретный момент это волновало ее, как убегающего от урагана волнует цена на нефть. Она дождалась паузы в разговоре и вступила в бой. Поиграем?
– Мы еще никого не опросили, – сказала Маша. – Скажи, Паша, ты мирный?
– Я? – вытаращился Паша и закивал своей уже лысеющей головой. Дурацкие гены от рано полысевшего отца к лысеющему сыну. – Конечно, я мирный. Я же журналист, мы никогда не вступаем в конфликты, мы только наблюдаем. Наша работа – нести людям информацию.
– Да ты нас просто потряс! А главное, как ново, как свежо! – фыркнула Даша. – А ты, Маша, ты мирная?
– Я не очень мирная, – пробормотала Маша, склонив голову набок. – Я устала быть мирной и принимать все за чистую монету. Мы живем в слишком циничном мире, чтобы хоть кому-то верить.
– Она практически призналась! – воскликнула Катя, сверля Машу взглядом из-под своих огромных очков.
– Ни в чем я не призналась. Я не мафия, но это не значит, что я позволю играть собой ради чьего-нибудь удовольствия. И хотя мой мир старомоден, я лучше останусь в нем.
– Не мафия, конечно! – фыркнула Катя. – Я вот не мафия. А Машка прямо дрожит, когда ее спрашиваешь. Я знаю, как ты реагируешь, когда тебе нечего прятать. Ты спокойна, как удав.
– Ну, убейте меня, – пожала плечами Маша.
– Ага, не надо делать вид, что тебе все равно, потому что мы все тут не первый день замужем и знаем, что это – самая лучшая стратегия. Убейте меня – и вы пожалеете, что убили мирного.
– Думайте, что хотите, только мне действительно все равно. Я устала от игр, – и Маша посмотрела на Гончарова. – Предлагаю убить Дона Корлеоне.
– Что? – вытаращился на нее Николай с нехорошей улыбкой на лице. – Ты хочешь моей смерти?
– Я хочу, чтобы ты сказал правду. Ты же мафия, да? – спросила Маша без тени улыбки. Все за столом замолчали, давая Николаю возможность защитить себя, и только несколько человек понимали, что происходит за столом. По крайней мере, думали, что понимают. Николай помолчал несколько секунд, словно повторяя в голове уже заготовленный заранее монолог, а затем кивнул, встряхнув свои жесткие, упрямые волосы. Он потянулся вперед, поставил оба локтя на стол так, чтобы приблизиться к Маше насколько возможно, и склонил голову в ту же сторону, что была склонена и ее голова.
46 
