Особенно,... 
77 
Табита закинула ему обе руки на шею и оцарапала щеку своими пластинами.
Как будто чувствуя, что грядет ссора, в дверях появилась Абигейль.
– Ты сегодня встречался с Мартином Свенсоном в «Поло»? – спросила она сварливо, игнорируя дочь, которая из-за ее спины подавала знаки Микки, требуя, чтобы он выступил в ее защиту.
Похоже, уже ничего нельзя скрыть. Слухи в Беверли-Хиллз разносились с быстротою молнии, а может, та новая девица, как ее, Люси, нет Люс, не умеет держать язык за зубами? Олив достаточно сообразительная, чтобы понимать, что если он захочет что-то сказать Абигейль, то сделает это самостоятельно.
– Откуда ты знаешь? – спросил Микки, машинально занимая оборонительную позицию.
– Ну, папа! – взмолилась Табита, требуя действий.
– Какая разница, откуда? – огрызнулась Абигейль. – Почему ты мне не сказал, что собираешься встретиться с Мартином Свенсоном? Мне бы хотелось дать обед в честь Свенсонов.
«А, еще один небольшой, уютный обед персон на пятьдесят».
– Зачем? Ты же их даже не знаешь?
– Ничего подобного, – возмутилась Абигейль. – Я встречалась с Диной, и не раз.
– Она с ним не приехала.
– Вегас, папа! – вмешалась Табита, подпрыгивая от нетерпения.
– Гм… почему Табите нельзя в Вегас?
Абигейль испепелила его взглядом. Она умела превращать мужчин в пыль. Величественно приподняв бровь, она спросила:
– Это ты серьезно?
– Вполне. Она хочет поехать со своей подружкой Лулу и ее отцом. По мне, так пусть едет.
– А ты знаешь, кто у Лулу отец?
– Ну… вроде певец. Верно?
– Он рок-певец. – Сказала, как плюнула. – И не слишком популярный к тому же. Известен только тем, что лечился у «Анонимных алкоголиков», да еще от наркомании.Моя дочь никуда с этой семьей не поедет.
Моя дочь. Вечно у нее «моя то», «мое это». Иногда Микки казалось, что Абигейль из шкуры лезет вон, чтобы доказать, что он вовсе не существует.
Он все еще весь кипел, но пар решил не выпускать.
Пошла она, эта Абби. Если дела пойдут так, как он надеется, скоро женушка запоет по-другому.
30
Олив Уотсон сломала ногу. Лаки крупно повезло. Хоть она и соболезновала Олив по телефону, но в душе чувствовала себя виноватой, что так обрадовалась.
Микки воспринял новость плохо. Он вызвал Лаки в кабинет и долго орал и вопил, как будто это ее вина.
– Как-нибудь справимся, мистер Столли, – заверила она спокойно, эдакая идеальная секретарша.
– Вы справитесь! – взвизгнул он. – А моя жизнь – сплошной бардак.
«Вот это верно», – подумала Лани.
Эдди Кейн прибыл точно к вновь назначенному времени. Микки пытался отменить и эту встречу, но Лаки наврала ему, что не сумела связаться с мистером Кейном.
Глядя на Эдди, хотелось предложить ему как следует выспаться. Он подмигнул Лаки и шепнул:
– Умница. – Поощрительно похлопав ее по заду, Эдди направился в логово Микки Столли.
Сидя за дверью, Лаки нажала кнопку селектора, позволяющую ей слышать разговор в кабинете.
– В чем дело, Эдди? Я же предупреждал, что, если мы в это ввяжемся, ко мне не обращаться, – устало произнес Микки.
– Ага, – ответил Эдди, – только я не рассчитывал, что пара кривоносых кретинов будут дышать мне в шею, требуя большей доли.
– В смысле?
– Все просто. Мы берем их порнушки, прячем среди легальной продукции студии и вывозим из страны. Делим доходы и привет! У них чистые деньги. Мы тоже получаемхороший куш без всякой головной боли.
– Ну и?
– Ну и теперь они говорят, что мы нечестно делимся.
Микки спросил зловеще:
– А на самом деле?
Слышно было по голосу, что Эдди врал.
– Разве стану я пытаться ущучить этих крутых парней?
– Ты и у голодной собаки вырвешь кость.
Услышав чьи-то шаги, Лаки выключила селектор и схватила пачку писем.
– Заработалась, куколка?
То были Слизняки собственной персоной. Если бы они организовали рок-группу, Эдди Кейн идеально подошел бы в качестве третьего.
– Мистер Ломбардо, мистер Блэквуд, – строго произнесла Лаки, подражая Олив. – Чем могу вам помочь?
Арни наклонился к ней через стол и, прежде чем она успела его остановить, сдернул с нее очки.
– У тебя милые глазки, детка. Купи себе контактные линзы.
Она попыталась выхватить очки, но он размахивал ими у нее перед лицом, не давая дотянуться.
– Мистер Блэквуд, я ничего не вижу, – возмутилась Лаки.
– Я тащусь от крошек, которые не видят, – осклабился Фрэнки.
77 
