37 
— Прости, папа, это мой промах; я не должна была приводить в дом летчика.
— Ты не смогла бы ничего изменить. Ты не должна упрекать себя, моя девочка.
— Я еще поговорю с Джимми, — сказала Лорна. — Если у меня будет возможность остаться с ним наедине на некоторое время. Почему это случилось именно сегодня?
— Ну, будет, будет. Мы не можем ничего сделать, пока не появится твой молодой человек.
Она сложила тарелки на поднос, понесла их на кухню и увидела, что пожилая женщина плачет.
«Она знает», — подумала Лорна.
Скрыть что-либо от Минни было совершенно невозможно. Она узнавала почти инстинктивно, если что-то в доме шло не так, как положено.
— Мы ничего не можем сделать сейчас, — мягко сказала Лорна, — но потом папа вернет его домой. Не расстраивайся.
— Он сделал свой выбор, — мрачно сказала Минни. — Он больше не ребенок: ты попытаешься удержать его, но у тебя ничего не выйдет. Просто улыбнись и постарайся это перенести.
— Ты так думаешь? — удивленно спросила Лорна. — Ты действительно считаешь, что лучше оставить все как есть?
— Я уверена, — ответила Минни. — Он отважный мальчик, благослови его Господь; все, что мы можем сделать для него сейчас, это молить Господа, чтобы он отвел от него опасность.
Лорна почувствовала, как слезы закипают у нее на глазах. Было что-то возвышенное в том, что Минни одобряла отъезд Питера. Лорна знала, как обожала его пожилая женщина, но в момент его мятежа она не отвернулась от него, а отнеслась с пониманием и сочувствием.
— Возможно, ты права, — тихо сказала Лорна, — но я никогда не прощу Джимми за то, что он помог ему.
— Да, командир эскадрильи слишком много на себя взял, — мрачно сказала Минни.
Больше она ничего не сказала. Лорна ушла из кухни и поднялась в свою спальню. Она переоделась в свое лучшее платье, сделала прическу, а потом тихо постучала в дверь к Пеке. Ответа не было. Она повернула ручку, дверь оставалась запертой.
— Пеке, позволь мне войти, — попросила она. Это Лорна.
— Уйди, я хочу побыть одна. Я не хочу ни о чем разговаривать и ничего тебе не скажу.
Голос Пеке был приглушенным, но тон истолковывался однозначно. Лорна вздохнула и пошла вниз.
«Какие мы все разные, хотя и родились в одной семье, — думала Лорна, — и какие разные задачи ставит перед нами жизнь! Как мне теперь трудно найти в себе хоть немного достоинств, чтобы заслужить одобрение леди Брайт. Ведь создается впечатление, что всю жизнь меня ничто не интересовало, кроме домашнего хозяйства!»
На улице раздался шум мотора, и первой, неосознанной реакцией Лорны на это был ужас. Она многое бы отдала, чтобы убежать подальше: выскочить через французское окно во двор и спрятаться среди густых зарослей рододендронов, как она часто делала в детстве. Но Лорна сделала над собой усилие и вышла в холл с вежливой улыбкой, которая выражала радушие и гостеприимство.
Минни ждала у входной двери. Она открыла ее в тот момент, когда Джимми вышел из машины и подал руку своей матери.
— Привет, Минни. Вот и мы. Мама, это Минни, она опекает всю семью с незапамятных времен, в том числе и мою невесту.
Лорна услышала голос леди Брайт в первый раз и ощутила ясность и живость его тона.
— А это Лорна, — продолжал Джимми, пропуская мать в холл.
— Как это мило, что вы приехали.
Лорна пошла вперед, протягивая руки. Она задавала себе вопрос, поцелует ли ее леди Брайт, но поняла, что такая идея никогда не приходила в голову матери Джимми.
— Это было трудно, — сказала леди Брайт, — но я все уладила. Джимми всегда преподносит сюрпризы в последний момент. Ты потом это поймешь.
— Я? — Лорна поняла, что не может найти слов.
Джимми был прав — его мама чересчур энергична. Она не была крупной женщиной, но ее доминирующая личность заставляла других людей чувствовать себя незначительными.
— О, папа, ты здесь! — Лорна с облегчением обернулась к отцу.
— Я боюсь, вы измучились после долгого путешествия, — сказал викарий леди Брайт, — в такой жаркий день. Можем мы вам предложить прохладительный напиток или чашку чая?
— Я перекусила в поезде, спасибо, — ответила леди Брайт.
— Тогда пройдем в гостиную, или вы предпочитаете посидеть во дворе? — спросила Лорна.
— В гостиную, я думаю, — сказала леди Брайт. На любой вопрос она отвечала сразу и без колебаний.
— Вам не нужно так жалеть маму, — сказал Джимми. — Она любит путешествовать, ей по душе все, что дает ей движение. Правда, мама?
37 
