46 
Сэр Дуглас проводил Лорну в гостиную и ушел.
— Спокойной ночи, — отрывисто пожелал он, и она заключила, что сегодня вечером его никто больше не увидит.
Через некоторое время они с Джимми поднялись наверх. Когда он вошел в ее спальню, она сидела за туалетным столиком и расчесывала волосы.
— Что ты думаешь о моем родном доме? — спросил Джимми. Он стоял перед камином и курил последнюю сигарету перед тем, как лечь спать.
— Пожалуй, он меня подавляет, — призналась Лорна. — Я придержу свое мнение до тех пор, пока не увижу побольше таких домов.
— Ты произвела фурор у стариков. Я слышал, как мама нахваливала тебя леди Майоресс.
— Ты преувеличиваешь! — засомневалась Лорна, но была польщена. Она положила гребень и обернулась. — Почему ты не сказал мне, что Салли отвозила тебя в Лондон в прошлую субботу и ты оставил ее здесь?
Джимми наклонился стряхнуть пепел с сигареты на каминную решетку.
— Я не сказал об этом? Я был уверен, что говорил.
— Не будь смешным! Зачем такие секреты?
Джимми выбросил сигарету.
— Ты не можешь сердиться, — сказал он, проходя через комнату. — Это было до того, как мы поженились. Теперь я начал новую жизнь.
— Насколько я могу судить, это было, когда мы уже встречались.
Джимми подхватил ее со стула:
— Если ты собираешься дерзить, я найду на тебя управу.
Лорна обвила руками его шею.
— Я устала, — нежно сказала она. — Давай пойдем спать. Нам нет никакого дела до Салли.
— Конечно, никакого, — согласился Джимми.
Он прижал ее к груди и поцеловал в губы, а затем нашептывая слова любви, понес свою жену к кровати с откинутым пологом.
Глава 14
Лорна писала письмо отцу. Она смотрела в окно на ухоженный сад, на большой пруд, который зарос лилиями. Здесь, несмотря на войну, все было приведено в порядок. В саду можно было совершить приятную прогулку, но там не слышался радостный смех счастливых детей.
Дом повергал Лорну в трепет. После завтрака в большой, обшитой дубом столовой Мюриель проводила ее в картинную галерею, и она бродила по ней, глядя на прекрасные произведения искусства, которые сэр Дуглас коллекционировал с тех пор, как достиг вершины своего успеха.
В числе картин были портреты самого сэра Дугласа, леди Брайт и портрет Джимми, когда он был маленьким мальчиком. Он смотрел с полотна неестественно важно, а в его глазах стояла откровенная скука.
— Это работы Саргента, — сказала Мюриель.
— Наверное, очень ценные, — предположила Лорна.
— Думаю, да, — ответила Мюриель. — Хотя в наше время ничто не имеет большой ценности; ведь бомба может разрушить что угодно.
— Может быть, безопаснее поместить картины в подвал?
— Наверное, но папа фаталист. По крайней мере, он так говорит. Лично я думаю, что это упрямство и вызов: так он нарушает планы Гитлера.
Лорна засмеялась:
— Сэр Дуглас произвел на меня впечатление внушительной личности.
— В душе он добрый, — сказала Мюриель. — Я уверена, в большинстве случаев его суровость является следствием робости. Ты никогда бы так не подумала? Но я верю, в глубине души папа ненавидит большие вечеринки и толпы народа, которые принимает. Я чувствую, что его резкость, временами доходящая до грубости, просто внешняя оболочка, за которой он прячет свое истинное «я».
Лорна с интересом смотрела на Мюриель. Трудно было представить себе, что она так восприимчива.
— Нужно быть очень проницательной, чтобы это понимать, — сказала она. — Я сама всегда робкая и никогда не думаю, что другие люди могут испытывать такие же эмоции. Наверное, это эгоизм.
— Ты должна помнить, — сказала Мюриель с улыбкой, — что у меня были возможности изучить папу за столько лет. Кроме того, как ты знаешь, он не мой родной отец.
— И я полагаю, ты была склонна критически относиться к тому, за кого выйдет замуж твоя мама. Я знаю, я сама такая.
— Как здорово встретить того, с кем можно поговорить по душам, — импульсивно сказала Мюриэль.
— Но у тебя, должно быть, куча друзей.
— Есть друзья, но это совсем другое. Ты человек из семьи — я могу обсуждать с тобой папу или маму, даже Джимми и не чувствовать себя предательницей.
— Расскажи мне, каким был Джимми в детстве, — попросила Лорна.
— Он был малолетним террористом! — быстро ответила Мюриель, и они захохотали.
46 
