31 
«Черт возьми», – подумал я и поспешно ретировался в свою комнату.
Этим же вечером мать со свирепым выражением лица подошла ко мне:
– Ну-ка, расскажи, что ты делал сегодня днем?
– Ничего особенного.
– Ты что-то хотел стащить у соседей?
– Нет. Я просто уронил экзаменационные листки и пытался их поднять.
Она замолчала, и я уже думал, что отделался от нее, но она покачала головой:
– В таком случае тебе надо было просто постучать в дверь соседям. Я пойду и подниму эти листки.
– Не ходи никуда! – закричал я.
Но было уже поздно, она ушла. Прошло тридцать минут, час, но мать все не возвращалась, и меня охватило волнение. Наконец она пришла с красными от слез глазами.
– Мы больше не можем здесь оставаться.
Что произошло? Разве я сделал что-то плохое? Я молчал, а мать демонстративно вновь расплакалась:
– Боже мой, я так и не смогла воспитать своего сына! Потерпела полный провал…
– И что сказали соседи?
– Вышел сам муж и сказал, что твоих листков там нет. Затем он добавил, что у него нет доказательств, но, похоже, ты пытался украсть трусики его жены. Одни трусики валялись на полу, что выглядело необычным. Что будем делать, если об этом узнают в школе? Муж соседки сказал, что, учитывая твой возраст, они не будут поднимать шума, но мы не можем здесь больше оставаться!..
Она все чаще впадала в истерику, повторяя, что из-за всего этого она не может здесь больше жить. Вскоре мы переехали.
Первое время мать, похоже, забыла о случившемся и была всем довольна. Она радовалась, что в местном супермаркете продавалась ее любимая приправа, корж для пирога и что покупатели там были совсем иного класса. Тем не менее, когда она узнала, что рядом живет Тоси, стала проявлять настороженность.
– Рё, из твоего окна ведь не видна комната этой девочки, не так ли?
Но ты же сама выбрала для меня эту комнату, а теперь задаешь дурацкие вопросы! Я даже не потрудился ей ответить. А затем случился этот скандал. Постороннему человеку, наверное, трудно понять, насколько опротивела мне моя мать. Она подавляла меня своей опекой. Бывали случаи, когда я принимал ванну, а она караулила меня снаружи, около умывальника, и я не мог спокойно выйти…
Она мне действительно опротивела.
Наступил день, который кардинально изменил мою жизнь. Включив кондиционер на полную мощность, я спал до одиннадцати часов. Мать должна была скоро прийти будить меня, и я ждал ее в полной готовности. Решимость убить ее не поколебалась со вчерашнего дня. Встав с кровати, я взял в руки металлическую биту. На случай, если будет много крови, вместо пижамы на мне были надеты старая футболка и трусы. Я было хотел совершить убийство совершенно голым, но, поразмыслив, решил, что это неприлично. Послышалось, как кто-то поднимался по лестнице. Шаги звучали тяжелее обычного. Чувствовалось, что мать все еще в гневе. Ну что ж, это прекрасно. Постучав в дверь, она открыла ее:
– Ты еще долго собираешься спать?
Она внезапно остановилась, видимо, от удивления, что в комнате так холодно. С воинственным возгласом я поднял биту. Она закричала: «Прекрати!» – и так проворно выскочила за дверь, что я промахнулся и удар биты пришелся на книжную полку с журналами комиксов, которые разлетелись в разные стороны и разбили стоявшую на столе лампу.
В растерянности мать сползла вниз по лестнице. «Вот это да! Какая ты быстрая!» – подумал я.
Не спеша я вышел из комнаты и спустился вниз.
Увидев, что я еще держу в руках биту, мать уронила трубку телефона, которая была у нее в руках. Я аккуратно положил трубку на прежнее место и схватил мать за волосы. В завязавшейся борьбе она вырвалась и пыталась бежать, но я успел нанести ей удар битой по затылку. Раздался глухой звук, но и в этот раз я немного промахнулся, хотя у нее из головы и потекла кровь. Шатаясь, она кинулась в ванную, видимо, намереваясь закрыться там, но я бросился за ней и нанес еще один удар по затылку. «Неужели вновь промахнулся?» – подумал я. Поток крови брызнул прямо на меня, и мать упала лицом вниз, разбив при этом стеклянную дверь ванной комнаты. Но она была еще жива и, вся в крови, поползла в сторону кухни.
– Ты станешь преступником, – прохрипела она.
– Знаю, но мне наплевать.
Мать мотнула головой, но ее лицо становилось все более бледным, и я подумал, что она умерла. Значит, последний удар все-таки попал в цель.
31 
