Последние отзывы

  108  

Некий наивный юнец, присоединившийся к «Дефендеру» из чувства восхищения перед его великой и почетной историей свободной и справедливой мысли, задиристо утверждал, что было ошибкой называть Стивена Спендера фашистом за его кампанию против Советского Союза и попытки заставить людей принять «правду», каковое слово означало полную противоположность того, что под ним понимали коммунисты. Этот молодой человек доказывал, что поскольку все знают о фальсифицированных выборах, показных судах, концентрационных лагерях, использовании труда заключенных и о том, что Сталин был гораздо хуже Гитлера, то можно так прямо и заявить. Последовали крики, вопли, слезы, чуть не дошло до драки. Юнец исчез из редакции и был признан «подсадной уткой» ЦРУ.

Фрэнсис была не единственной, кто мечтал оставить это лицемерное, лживое гнездо. Руперт Боланд, ее хороший друг, был вторым таким человеком. Тайная неприязнь к учреждению, в котором они работали, объединила их, и потом, когда оба они могли бы уйти, найдя работу в других газетах, они остались — в силу взаимной симпатии. О чем ни один из них не догадывался, поскольку признались они друг другу в этом уже позже. Фрэнсис давно чувствовала, что рискует влюбиться в этого мужчину, и потом, когда решила, что уже слишком поздно, это случилось. Ну, а почему бы и нет? События развивались неторопливо, но в целом удовлетворительно. Руперт хотел жить вместе с ней.

— Не хочешь ли переехать ко мне? — спросил он.

Руперт имел квартиру в Мэрилебоуне. Фрэнсис ответила, что не прочь иметь собственный дом, хотя бы на старости лет. У нее будет достаточно денег через год или два. Он сказал:

— Давай я одолжу тебе денег, которых не хватает.

Фрэнсис уклонялась от прямого ответа и находила причины отказаться от его предложения. Ведь в таком случае это будет не совсем ее дом, а ей хотелось иметь такой уголок на Земле, про который она могла бы сказать: «Это мое». Но Руперт этого не понимал и обижался. Несмотря на эти разногласия, их любовь цвела. Фрэнсис приходила к нему ночевать, нечасто, потому что не желала огорчить Юлию и боялась Колина. Руперт спрашивал:

— Но почему? Ты ведь уже давно совершеннолетняя.

При сближении с другим человеком порой возникают такие моменты, когда целые куски кровоточащей и мучительной истории вдруг сворачиваются и закрываются. Фрэнсис не верила, что сможет объяснить ему. И не хотела. Не стоит ворошить прошлое. Баста. Финиш. Руперт все равно не поймет. Он был женат и имел двух детей, которые жили с матерью. Он виделся с ними регулярно, теперь вместе с Фрэнсис. Но Руперт еще не прошел через беспощадные притязания подросткового возраста. Он сказал, совсем как Вильгельм:

— Но мы же не тинейджеры, которые прячутся от взрослых.

— Насчет этого не знаю. Но в любом случае пока мне это нравится.

Был еще один момент, который мог бы создать проблему, но не создал. Руперт был десятью годами младше Фрэнсис. Ей было почти шестьдесят, а ему — всего пятьдесят! Но после определенного возраста десять лет в одну или другую сторону уже не имеют особого значения. Помимо секса, про который Фрэнсис вспоминала, что то было приятное времяпровождение, Руперт был для нее идеальным компаньоном. Он заставлял ее смеяться, чего, Фрэнсис знала, ей сильно недоставало всю жизнь. Как легко быть счастливыми, обнаружили они, и, не веря самим себе, оба признались в чувствах.

И это было так легко сделать — почему? Память подсказывала, что это сложное, трудное, болезненное дело.

Но пока не было места для их любви, которая носила обыденный, спокойный характер — совсем не похожая на подростковый флирт.

Толпы, собравшиеся для празднования независимости Цимлии, выплеснулись из зала на ступени крыльца и дальше на тротуары, они грозили застопорить движение на улицах, как случилось ранее на гуляниях в честь Кении, Танзании, Уганды, Северной Цимлии. Вероятно, во всех этих мероприятиях принимала участие большая часть тех, кто предавался сейчас веселью. Здесь были представлены все разновидности победных эмоций: от тихого удовлетворения людей, трудившихся годами, до неистового экстаза тех, кого толпа опьяняет так же, как любовь, или ненависть, или футбол. Фрэнсис пришла, потому что ей позвонил Франклин.

— Очень прошу вас, приходите. Нет, без вас для меня не будет праздника. Я зову всех своих старых друзей. — Ей это было лестно слышать. — А где мисс Сильвия? Она тоже должна прийти, пожалуйста, попросите ее.

  108