26 
И видя, что она перестала спорить, Брюс решил, что все кончено.
Мог бы быть прозорливее.
Марго встала с дивана и ушла в другую комнату. Возвратившись через пару минут, она поставила на стол маленький кассетный магнитофон и, положив рядом несколько кассет, лукаво взглянула на него.
— Это что? — подозрительно спросил он.
Она ответила на итальянском, потом улыбнулась.
— Я надеюсь, что вы уже догадались, каков будет ответ на ваш риторический вопрос. Кассеты и магнитофон.
Она разложила кассеты на столе. Их оказалось всего пять, каждая аккуратно надписана.
— Здесь простые диалоги.
Она вложила кассету под первым номером в магнитофон.
— Мне бы хотелось, чтобы вы поставили магнитофон у кровати и проигрывали кассеты. Всю ночь. Запись двусторонняя, поэтому она будет проигрываться снова и снова. Утром вы выключите ее, — прибавила она.
— Обучение во сне? — На секунду ему показалось, что она решила над ним подшутить.
Но Марго была очень серьезна.
— Иногда это лучший вариант. Ваше сопротивление значительно меньше, когда вы спите.
Он поднял бровь.
— Вы думаете, я сопротивляюсь?
Она покидала кассеты в маленькую сумочку, где они лежали раньше, и закрыла ее.
— Ну, у меня не создалось впечатления, что вы очень стремитесь учиться. Вы даже не представляете себе, что вас ожидает. Италия — чудесная страна.
Он удивленно спросил:
— Вы там были?
— Пять месяцев в Риме. «Волкер Инженеринг» посылала меня обучать их персонал основам языка. Между прочим,— улыбнулась она воспоминанию, — один из ведущих инженеров клялся, что скорее умрет, чем выучит его. У него был непередаваемый гнусавый техасский акцент, прорывавшийся почти на каждом слове.
— И вы научили его говорить по-итальянски, — с сомнением сказал Брюс.
Это была одна из ее побед.
— Свободно. Я даже смогла ликвидировать в некоторой степени его характерный выговор. Итальянцы были им просто очарованы.
Марго улыбнулась, вспомнив страну. Об одной неповторимой, сверкающей звездами ночи в Палермо она навсегда сохранила память, как и о человеке, одаренном пианисте Карло. Как он, интересно, счастлив ли? Хочется верить, что да.
Мыслями она далеко, подумал Брюс, глядя ей в глаза. И ощутил свое одиночество. Ему захотелось вернуть ее назад, в эту комнату. Он указал на кассеты.
— И вы использовали это?
Она очнулась.
— Да, использовала, — кивнула она. — Они очень помогают моим трудным студентам. Гарантирую, что недели через четыре вы будете говорить как коренной итальянец. Или достаточно хорошо, чтобы итальянец вас понял, — поправилась она, увидев скептицизм в его взгляде.
— Разве что это будет очень терпеливый, итальянец, желающий понять мои жесты, — добавил он. Но ее ответный смех заставил его поверить, что не так уж все безнадежно.
Брюс взял магнитофон и сумку с пленками.
— Думаю, мне пора идти. Чтобы усвоить заданный материал, понадобится много спать.
— Не забудьте, одна кассета на ночь. — Она проводила его до двери. — Как завтра?
Уже взявшись за дверную ручку, Брюс резко обернулся, почти столкнувшись с ней.
— А что завтра? — тупо повторил он. О чем она? — Завтра суббота.
Марго рассмеялась. Он так похож на неуклюжего щенка с расползающимися лапами.
— Да, я помню. У меня есть календарь. Я обещала Мелани, что поработаю в магазине до часу, но потом я свободна.
Она говорит о встрече. Почему инициатива постоянно принадлежит ей? И почему в ее присутствии он становится таким косноязычным?
— Куда бы вы хотели пойти? — запоздало спросил он.
У нее была одна мысль, но она не собиралась обрушивать на него свою информацию до того, как кое-куда позвонит.
— Куда-нибудь, где вы смогли бы потренироваться в своем итальянском.
— Да не знаю я итальянский и еще долго, даже при самых отчаянных усилиях с вашей стороны, не буду его знать.
Марго со значением указала на сумку с кассетами в его руках.
— Ошибаетесь. Не забудьте, обязательно включите магнитофон перед сном. — Не в силах устоять перед искушением, она поправила загнувшийся воротник его рубашки. — Вам это не причинит никаких неудобств, обещаю.
26 
