27 
Что-то теплое разливалось у него в груди, что-то такое, чему он должен сопротивляться. Несмотря ни на что.
Кажется, Марго уверена, что сможет обучить его, хотя у него такой уверенности нет.
Пожимая недоуменно плечами, он случайно коснулся ее груди. Его бросило в жар.
— Посмотрим, — прохрипел он.
— Вы справитесь. Я верю в вас. — И она слегка коснулась губами его щеки. Дело сделано. Ноги его ослабели, в голове поплыл туман.
Он долго смотрел на нее, не отрывая глаз, поцелуй горел на щеке.
— Вы поймали меня со связанными руками, — пробормотал он.
Очень осторожно Марго взяла из его рук сумку и поставила на пол.
— Теперь они свободны.
— Действительно. — Он взял ее руки в свои. — Вы обладаете способностью крушить любые препятствия на своем пути.
Она подняла к нему лицо.
— Только если изначально они не были непреодолимы.
Брюс склонился к ней, ища губами ее губы. Казалось, что вот она — критическая точка, на которой неизбежно должен закончиться этот день.
Он льстил себя надеждой, что на этот раз уже подготовлен к тому, что должно случиться.
Его руки зарылись в ее волосы. Вне себя от волнения, Брюс нашел своими губами губы Марго.
Поднявшись на цыпочки, Марго прильнула к нему, разрешая себе погрузиться в волшебный мир поцелуя. Она окунулась в мир не ясных пока возможностей, цепляясь за единственный якорь, приковывающий ее к действительности. За слово «временно».
Все это временно.
Он уезжает. Она уезжает. Надо наслаждаться настоящим. Мимолетным мгновением. Мгновением, в котором можно оценить счастье каждого нюанса, каждого фрагмента происходящего, потому что последствий не ожидается. Больно не будет.
Впитывая удовольствие, возбуждение, даваемое им, она застонала.
Ее стон отозвался в его мозгу вспышкой пламени.
Глубина его возбуждения поражала его самого.
Поцелуй все длился и длился, увлекая их в мир, неведомый до этого ни ему, ни ей.
Когда Брюс неохотно отстранился, он с удовлетворением увидел, что Марго потрясена не меньше его.
По крайней мере не только он один чувствовал себя как рыба, задыхающаяся на берегу. И заговорить он смог не сразу. Формулировать членораздельные фразы довольно сложно, если сердце в груди бьется, как молот.
Марго глубоко вздохнула. Она не пыталась скрывать впечатление, произведенное на нее поцелуем Брюса. Наоборот, даже преувеличила его, усиленно обмахиваясь рукой.
— Вот это да, по умению целоваться вы сойдете за итальянца.
Каждый раз, когда Брюс начинал думать, что сегодня его подначивать больше не будут, на него обрушивалось очередное каверзное замечание.
— У них существуют стандарты поцелуев?
Марго торжественно кивнула.
— От невинных до ого-го-лучше-носите-собственный-огнетушитель. — Она вздохнула еще раз, теперь спокойнее. Ее немного волновало, что пульс у нее до сих пор не угомонился. — Когда будете там целовать какую-нибудь даму, то старайтесь оказаться рядом с пожарным краном. И готовьтесь удрать, если вдруг поблизости появится кто-нибудь из ее семейства. Там они очень серьезно относятся к поцелуям. — Она подмигнула.
— Как и я. — Брюс тряхнул головой, пытаясь привести себя в чувство, отвлечься от мыслей, текущих не в том направлении, куда следовало бы. — У меня там будет слишком много работы, времени на поцелуи вряд ли хватит.
От его поцелуев женщины должны быть без ума, подумала Марго.
— Нельзя зарывать талант в землю.
Он вел молчаливую борьбу с самим собой. Что-то в нем требовало, чтобы он остался здесь. Поддаться обещанию, которое таили ее смеющиеся глаза, мягкие губы.
Но та часть души, которая помогала ему выживать все эти годы, выиграла предложенное состязание.
Брюс нагнулся за магнитофоном.
— Я подъеду к часу в магазин.
— Буду ждать, — пообещала она.
Марго должна была признать, что его уход ее удивил. У него на губах чувствовалось желание. Его тело, жесткое и напряженное, явственно говорило о том, что он не против задержаться. Видимо, в отношении его она распознает знакомые признаки не совсем правильно.
Остановившись только для того, чтобы положить на кровать магнитофон и пленки, Брюс сорвал с себя одежду и бросился в душ. Включив холодную воду, он стоял под жесткими иглами вонзающихся в тело струй до тех пор, пока пульсирующее желание не спало.
27 
