Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
37 
— Я видел план мельком, — сказал Северин. — Новые здания будут пять этажей в высоту, с водопроводом и уборной на каждом этаже. Как я понимаю, на цокольном этаже будут общие кухни, прачечные и сушильные комнаты. Перед фасадом они поставят железные ограждения, чтобы огородить безопасную детскую площадку. Хочешь посмотреть копии архитектурных планов?
— Ага. Вместе с актами, купчими, строительными соглашениями, закладными и списком всех подрядчиков и субподрядчиков.
— Я так и знал, — удовлетворённо сказал Северин.
— С одним условием, — продолжил Рис, — какая-то доля твоих железнодорожных акций в Хаммерсмите тоже будет включена в сделку.
Самодовольное выражение на лице Северина исчезло.
— Послушай, ты, вороватый ублюдок, я не собираюсь подслащивать сделку чёртовыми железнодорожными акциями. Это даже не моё здание. Я просто показываю его тебе!
Рис ухмыльнулся.
— Но хочешь чтобы кто-то его купил. И ты не найдёшь более перспективных покупателей со всей этой дешёвой, не застроенной землёй в городских районах.
— Если ты считаешь…
Остальные слова Северина потонули в зловещем треске, оглушительном грохоте и переполошённых криках. Оба молодых человека обернулись посмотреть, что произошло, и в это время верхняя часть одного из зданий под снос начала обрушаться. Гнилые балки и стропила поддались гравитации, шифер заскользил вниз, переворачиваясь через карнизы.
Покинутый мальчик, взгромоздившийся на своей груде пожитков был ровно под смертоносным каскадом.
Не думая, Рис ринулся к ребёнку, забыв про скованность своей ноги, в спешке пытаясь успеть добежать до него. Он кинулся на мальчика, защищая его своим телом прямо перед тем, как почувствовал жуткий удар по плечу и спине. Всё его тело вздрогнуло. Сквозь вспышку белых искр в голове какая-то часть его сознания подсказала ему, что удар был серьёзным и повреждения будут значительными… а затем всё вокруг померкло.
Глава 8
— Уинтерборн. Уинтерборн. Давай же, открывай глаза… да вот так, молодец. Посмотри на меня.
Рис моргнул, приходя в себя и с удивлением осознавая, что он лежит на земле. Вокруг него толпа людей, все восклицали, задавали вопросы и выкрикивали советы, а Северин нависал над ним.
Боль. Она накрывала его. Не самая сильная в его жизни, но всё равно значительная. Двигаться было сложно. Он мог сказать, что левая рука сильно повреждена, она онемела, и Рис не мог ею пошевелить.
— Мальчик… — вымолвил он, вспоминая обрушение крыши, падение древесины и шифера.
— Не пострадал. Он пытался обчистить твои карманы, перед тем, как я прогнал его, — насмешливо посмотрев на него, Северин продолжил: — Если ты собираешься рисковать жизнью из-за кого-то, делай это ради стоящих членов общества, а не уличных сорванцов, — он протянул руку, намереваясь помочь Рису встать.
— Я не могу пошевелить рукой.
— Которой? Левой? Ты, видимо, сломал её. Надо ли говорить, но когда здание падает, ты должен убегать в противоположном направлении, а не бежать к нему.
Командный женский голос прорезал какофонию голосов и паровых двигателей.
— Дайте пройти! Посторонитесь, пожалуйста. Прочь с дороги.
Женщина, одетая во всё чёрное, с дерзким зелёным шейным платком, протискивалась сквозь толпу с проворным упорством, ловко орудуя тростью с закруглённым набалдашником, она тыкала ею медленно двигающихся зевак. Незнакомка посмотрела на Риса оценивающим взглядом и опустилась на колени рядом с ним, не обращая внимания на грязь.
— Мисс, — начал Северин с долей раздражения в голосе, — без сомнения вы пытаетесь быть полезной, но…
— Я — врач, — коротко отрезала она.
— Вы имеете в виду медсестра? — спросил Северин.
Проигнорировав его, она задала вопрос Рису:
— Где болит больше всего?
— Плечо.
— Пошевелите пальцами, пожалуйста. — Женщина наблюдала за тем, как он проделывал, то о чём она попросила. — Вы чувствуете онемение? Покалывание?
— Онемение. — Сжимая зубы, Рис поднял на неё взгляд. Молодой женщине не было и тридцати. Симпатичная, с каштановыми волосами и большими зелёными глазами. Несмотря на её стройную фигуру и приятные черты лица, она производила впечатление крепкой девушки. Очень осторожно она взяла руку Риса за плечо и локоть, проверяя радиус подвижности. Он охнул, плечо пронзила сильнейшая боль. Женщина бережно опустила его руку, опять разместив её у него на животе. — Извините, — пробормотала она, дотрагиваясь до его плеча под пальто. От вспышки леденящего жара из глаз Риса посыпались искры.
37 
