ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>

Жажда золота

Очень понравился роман!!!! Никаких тупых героинь и самодовольных, напыщенных героев! Реально,... >>>>>

Невеста по завещанию

Бред сивой кобылы. Я поначалу не поняла, что за храмы, жрецы, странные пояснения про одежду, намеки на средневековье... >>>>>

Лик огня

Бредовый бред. С каждым разом серия всё тухлее. -5 >>>>>

Угрозы любви

Ггероиня настолько тупая, иногда даже складывается впечатление, что она просто умственно отсталая Особенно,... >>>>>




  30  

– Ты думаешь, они хранят его двадцать, тридцать, сорок лет? – гневно спросила Дория. – Эти проклятые карты!

– Не говори так, – запротестовал герцог. – Вчера вечером твой приятель граф сорвал крупный куш. Он сказал, что утром пришлет тебе цветы.

Синьорина скорчила гримаску.

– Maledizone![35] – воскликнула она. – Цветы! Какой толк в цветах, когда ты хочешь есть!

– Могу также сказать, что он выиграл двести фунтов.

– Двести фунтов! Ну и что? Он мне их не дать. Это ты должен стараться, чтобы – как ты говоришь? – сорвать куш.

– Да, конечно, – устало отозвался герцог. – И я делаю все, что в моих силах. Просто на данный момент фортуна отвернулась от меня.

– Почему ты не играть с кем-то другим? – предложила синьорина. – Граф мне говорить, ты всегда выбираешь одних трех приятелей. Они более умные, чем ты! Пригласи кого-то еще в клубе. Может, это даст тебе удачу.

– И оставить этим трем бандитам все мои деньги? – спросил герцог. – Дория, дорогая, я должен отыграться. Вот увидишь, удача вернется ко мне.

– А пока я должна быть довольна обещаниями? – спросила синьорина Дория. – Dawero![36] Обещания, ваша светлость, меня не кормят. Думаю, я уезжаю.

Она не сводила с герцога глаз, точно проверяла, как он отреагирует на ее слова.

– Куда же ты поедешь?

Синьорина пожала плечами.

– Куда угодно, – ответила она. – Рим, Мадрид. Но я думаю, я уезжаю в Париж. Наполеон Бонапарт – он покровитель искусству. Опера переполнена каждый вечер. Там собирается элита Парижа, Жозефина Бонапарт приходит в своих знаменитых драгоценностях. Новое общество наряднее, чем Версаль до революции. В Париже я буду с большим вниманием, так?

– А как же я? – спросил герцог.

Он заметил, как уголки красивых губ тронула улыбка, когда она, отворачиваясь, сказала с показным равнодушием:

– В Англии много красивых женщин.

– Но ты же знаешь, что я люблю тебя, Дория.

– Я не уверена здесь, – ответила она. – Возможно, когда я уехала, ты чувствуешь одиноко и, может быть… может быть, даже едешь за мной.

– Хорошая мысль, – одобрил герцог. – Можно сказать, чертовски хорошая мысль! Теперь стало модно ездить в Париж, говорят, Первый консул ежедневно дает аудиенцию восхищенным британцам, и те внимают каждому его слову.

– Я думаю, – медленно произнесла синьорина, – когда ты видишь Наполеона, он тебе тоже нравится. У него есть – как это сказать? – внушительность. Ты чувствуешь, что рядом с другими он – гигант.

– Верю тебе на слово, – мрачно отозвался герцог. – Так значит, ты решила меня покинуть?

У синьорины вырвалось негромкое восклицание.

– Нет, нет, я не хочу ехать! – заверила она и, приблизившись, обняла его. – Я люблю тебя, мой красивый герцог! Скажи, что мы женимся, и я не еду.

– Дория, мы уже тысячу раз говорили об этом, – устало ответил герцог. – Ты знаешь не хуже меня, что до двадцати семи лет я не могу жениться без согласия моих опекунов. Если я это сделаю, то денег у меня будет еще меньше, чем теперь.

– Но ты герцог – герцог! – воскликнула Дория.

– От этого у меня в кармане денег больше не становится, – возразил герцог. – Я в долгах, Дория. Никто не знает этого лучше, чем ты. Если опекуны прекратят ежемесячно выплачивать мне деньги, то на меня накинутся кредиторы, точно свора голодных собак.

– Твои опекуны, кто они? – спросила итальянка.

– Неприятные ворчливые старики, назначенные моим отцом. Он предоставил им право превратить мою жизнь в ад, – ответил герцог. – Моя бабушка, вдовствующая герцогиня, тоже входит в их число.

Синьорина воздела руки к небесам.

– А! Она страшная, эта женщина! Знаешь, как она вела себя последний раз, когда я петь в Воксхолл?

– Нет; как она себя вела? – с любопытством спросил герцог.

– Старая дама сидит в ложе у сцены. Когда я закончаю мою самую страстную, мою самую трудную арию, она громко говорить, так что все могут слышать: «Хороший голос, но я слыхала и получше». Maledizone! Если бы я имела в руке кинжал, я бы убивала ее! Вот твои англичане – холодные, черствые, без чувства. Если бы я пела в моей стране или даже во Франции, все были бы в слезах! Они бросили бы к моим ногам свои драгоценности, деньги, сердца. А твоя бабушка говорит холодные жестокие слова, и я хочу умирать, потому что меня не ценят.

В глазах герцога мелькнула тень усмешки, но он проговорил успокаивающим тоном:

– Моя бабушка – сама себе закон. Как известно, она выговаривала даже принцу Уэльскому; он ее просто боится. Не думай об этом, Дория. Я считаю, что у тебя удивительный голос. Как это о нем отозвался Фредди? «Ноты расплавленного золота».


  30