— Пошли, — скомандовал Женька, открывая дверь. В нее тут же, словно по команде, ввалился Филька и почесал по комнате, как по родной балке, азартно обнюхивая пол и распространяя за собой волну едкой звериной вони. — Ёпт! Что это?!
— Дикий кабан, — любезно сообщил Джек, с интересом наблюдая за продвижением оного. — Редкий, крайне ценный для эдемской экосистемы вид, охота на которого категорически запрещена. Пункт четыре-один.
— Вот только цитировать мне эту фигню не надо, а?!
Филька и раньше порой поджидал лесника у самого порога, особенно зимой, когда от двери тянуло теплом, но такого безобразия себе не позволял. Вепрь попытался пройти под столом, застрял в задвинутом стуле, с испуганным хрюканьем отпрянул, чуть не повалив и стул, и стол, и сменил направление. Увы, не на обратное.
— Так это фигня или практическое руководство? — немедленно потребовал уточнений Джек, благоразумно держась у стенки.
— Руководство! — Женька следовал примеру киборга. Филька, конечно, ему друг — но еще и огромная, клыкастая, полудикая туша, хватать которую за ухо и тянуть прочь все-таки кишка тонка. — Я в переносном смысле!
— Тогда там еще есть пункт о вынужденном убое диких животных.
— Рехнулся?! Он же на нас не нападает! Походит по модулю и уйдет.
Кабан поддел рылом одну Женькину тапочку, другую — и чем-то захрустел.
— Что это он нашел?
— Наверное, немножко комбикорма рассыпалось, когда я пакет разрывал, — беспечно покаялся Джек. — Вон под кроватью еще пара гранул лежит.
Филька их уже учуял и попытался к ним пробиться. Теперь захрустела кровать.
— Где твои пирожки?! — Лесника осенило, как можно выманить незваного гостя.
— Ты же приказал мне их доесть.
— Приказал?!
— Мне очень не хотелось этого делать, — киборг с укоризной посмотрел на жесткосердного хозяина, — особенно в свете твоего плачевного финансового положения. Но пришлось подчиниться.
Женька ругнулся и попытался вспомнить, что еще из его провизии может заинтересовать вепря, чем его выманить. Они-то всеядные, на старой Земле когда-то даже вредителями считались, поглощая все мало-мальски съедобное и выпахивая остальное… прямо как киборги, ёпт! Но в чертов комбикорм, похоже, подмешали какой-то свиной аттрактант, заставлявший кабана маниакально вынюхивать именно его.
— Пальни в него из станнера, — предложил Джек. — А я вытащу.
Решение было вполне гуманное и даже в точности по инструкции, но Женька слишком хорошо знал, что Филька при этом почувствует — и что потом будет думать о друге, уже бывшем.
— Нет, — твердо возразил он. — Подождем. Он убедится, что комбикорма больше нет, и…
Кабан убедился и забавно сел на попу возле кровати, а потом вообще плюхнулся на бок, с умиротворенным вздохом вытянув мохнатые ноги.
— Ёпт, это уже ни в какие ворота не лезет! Филька, пошел вон отсюда!
Кабан томно посмотрел на подошедшего вплотную человека и развалился еще вальяжнее, заняв как минимум два квадратных метра пола.
— А тебя-то он почему не боится? — запоздало спохватился лесник.
Джек пожал плечами и предположил:
— Может, из-за формы? Я выгляжу и пахну как ты.
Последнее прозвучало почти упреком, хотя форму Женька на днях стирал.
— Или кто-то его тут без меня прикармливал!
— Или он ко мне еще в балке привык, — невозмутимо парировал киборг.
«Или мухоморов наелся», — осенило лесника при виде сгустков рыжей слюны в уголках кабаньей пасти. Обычно эти лекарственные грибы вылуплялись по осени, однако их мог спровоцировать и такой вот перепад температур с обильным дождем. На вепрей мухоморий токсин действовал гораздо слабее, чем на людей, по совсем дикому животному почти незаметно было бы, но разомлевший Филька чувствовал себя в кругу друзей на тенистой, прохладной лежке и покидать ее без веской причины не собирался.
— Может, еще по чайку? — как ни в чем не бывало предложил Джек. — Я греночек могу поджарить.
Женька понимал, что обвинять киборга в сговоре с кабаном глупо, но выглядело это именно так.
— Я кому сказал — ПОШЕЛ ВОН!
Сопроводительный пинок под зад был, возможно, не самым умным, зато эффективным решением проблемы. Филька с оскорбленным взвизгом вскочил на ноги, щелкнул на лесника клыками и потрусил к выходу, экспрессивно высказываясь в адрес негостеприимных хозяев.