38 
Энтони изобразил на лице глубокое разочарование и скрылся из виду.
После спектакля он разыскал Беттину, которая, прежде чем уйти домой, решила проследить за тем, как убирают здание, и проверить, отключена ли осветительная аппаратура.
— Ну, как тебе изменения, Беттина?
Энтони с интересом посмотрел на нее и уселся в кресло, а Беттина задумалась, прищурила глаза, вспоминая.
— Не могу сказать, что мне понравилось. Мне кажется, это было вовсе не обязательно.
— Вот-вот, и я такого же мнения. Слабовато. Говорил я тебе: все драматурги — параноики паршивые.
Беттина только улыбнулась:
— Да, возможно.
— Так как насчет чашечки кофе?
Беттина твердо покачала головой:
— Может быть, в другой раз. Извини, Энтони, сегодня я не могу.
— Муженек ждет? — не сумев сдержаться, спросил Энтони. Беттина открыто посмотрела ему в глаза и сказала:
— Надеюсь, что ждет.
Ему не понравились ее слова. Она тоже недовольно хмурилась, застегивая пальто. Какое у него право злиться на то, что она не приняла его приглашение? Никакого. Неприятно, что он рассердился. А вдруг в следующий раз не пригласит? Беттина почему-то боялась этого. Подхватив сумку и надвинув шляпу, она пошла прочь. К черту Энтони Пирса. Какое ей до него дело?
Беттина торопливо достигла угла. В ушах свистел ветер. Она заспешила к лимузину и только отворила дверцу и занесла ногу, как услыхала за спиной голос Энтони. Беттина удивленно обернулась. Он стоял с высоко поднятым воротником, в своей красной кепочке.
— Может, подвезешь?
Несмотря на сильный холод, Беттина почувствовала, как от смущения у нее запылали щеки. Он первый, кто увидел ее садящейся в машину. Шесть лет она умело скрывала это от всех коллег по театру. И теперь ей ничего не оставалось, кроме как ойкнуть от неожиданности.
— Возьми меня, не то окоченею. Представляешь, вокруг — ни одного такси.
Густо повалил мокрый снег. Да и какая теперь разница, коль он все равно увидел ее? Она смерила его взглядом и сухо произнесла:
— Садись.
Он влез в автомобиль и сел рядом. Беттина неприятно удивилась его напористости и спросила:
— Куда ехать?
Энтони, казалось, не было дела, что он привел ее в такое смятение. Он назвал адрес, где-то в районе Сохо.
— Я снимаю мансарду. Хочешь подняться посмотреть?
Беттина опять отметила про себя, до чего же он настойчив.
— Спасибо, не хочу.
— Ну что ты дуешься? — спросил Энтони и восхищенно посмотрел на Беттину. — Хотя, признаться, это очень тебе идет.
Беттина в порыве негодования подняла стекло, отделившее их от водителя, и бросила на Энтони сердитый взгляд.
— Напоминаю: я замужняя женщина.
— Ну и что? Я же не сказал ничего непозволительного. Я не разрываю на тебе одежду. И не целую тебя на глазах шофера. Я просто попросил подвезти меня. Почему это тебя так задело? Должно быть, твой муж страшно ревнивый.
— Нет, он не ревнивый, хотя это не твоя забота. Просто я… Ладно, хватит об этом.
Беттина хранила молчание, пока они не подъехали к его дому. На прощание он по-дружески протянул ей руку.
— Сожалею, что заставил тебя нервничать, — голос его был звонок, как у мальчишки, но спокоен. — Поверь мне, я не хотел. — Он потупился и сказал: — Давай останемся друзьями.
Что-то в нем тронуло душу Беттины.
— Прости, Энтони. Я тоже не хотела быть с тобой грубой. Дело в том, что никто еще… Я так смутилась из-за машины… Прости меня. Ты ни в чем не виноват.
Он поцеловал ее в щеку. Это был чистый, дружеский поцелуй.
— Спасибо и на этом, — сказал он и, поколебавшись, добавил: — Ты не побьешь меня, если я еще раз предложу тебе подняться ко мне на чашку кофе?
Он произнес это так искренне и дружелюбно, что Беттина не посмела отказаться. Правда, ей хотелось побыстрей возвратиться к Айво. И в то же время… она была так резка с юным англичанином.
Поэтому Беттина со вздохом кивнула:
— Хорошо, только ненадолго.
Шофер остался ждать в машине, а Беттина поднялась по узкой бесконечной лестнице. Ей уже казалось, что они, должно быть, достигли поднебесных высот, когда Энтони отпер тяжелую железную дверь, за которой Беттине открылась полная очарования квартира. На потолке были нарисованы облака, а по углам — удивительные высокие деревья с крупными листьями. Походные сундучки, предметы с Востока, циновки, коврики составляли убранство этого жилища. Огромные кресла были обтянуты небесно-голубой материей. Всё это напоминало не квартиру, а мирный сельский уголок. Беттине показалось, что она очутилась в саду, где над головой по светло-синему небу бежали облака.
38 
