Последние отзывы

  42  

— Что в театре?

— Откуда я знаю? Весь день проторчал в гостинице.

— Никто не заболел? — спросила Беттина с неподдельной озабоченностью. Энтони, глядя на нее, засмеялся.

— Нет, матушка, все здоровы.

Он подхватил ее дорожные сумки, и они пошли к стоянке такси. Его веселое настроение передалось Беттине, и в машине они уже оба смеялись и шутили, как дети. Энтони кого-то передразнивал, говорил глупости, острил. Беттина, пожалуй, никогда не вела себя так беззаботно, словно девчонка. Он заронил это в нее, и она была довольна. Словно вновь она возвратилась в радостную пору раннего детства.

— Это оно? — спросила Беттина, указывая на гостиницу, к которой подъехало их такси. То был, вероятно, самый старый и, несомненно, самый уродливый и безобразный городской отель.

— Не я ли тебе говорил, дорогая? Они выбрали для нас местечко по образу и подобию худшего нью-йоркского гадюшника. И как только такое отыскалось в Сент-Луисе? — посмеиваясь, сказал Энтони.

Беттина же буквально заливалась смехом:

— Господи, это ужасно. Внутри он так же страшен?

— Гораздо хуже. Тараканы величиной с пса. Но не бойся, дорогая, я купил поводок.

— Энтони, — задыхалась от смеха Беттина, — не может же… все быть так плохо.

— Отчего же не может? Очень даже может, — заверил он ее, не скрывая своего удовольствия.

Когда Беттина зашла к себе в номер, она поняла, как был прав Энтони. Потрескавшиеся стены, облупившаяся краска, кошмарная, жесткая кровать и серое, застиранное белье. Даже стакан в ванной комнате был немыт.

— Ну что, прав я был, или нет? — победно спросил Энтони, поставив на пол чемодан.

— Как ты можешь говорить об этом с такой радостью? — печально улыбнулась Беттина и села на кровать.

Однако, веселье Энтони казалось неистребимым. Он, словно мальчишка, уехавший из дому на каникулы, с размаху плюхнулся на кровать рядом с Беттиной.

— Энтони, прекрати! Неужели ты не утомился?

Она вдруг почувствовала себя усталой и раздраженной. С нее довольно. И зачем она уехала из Нью-Йорка, зачем покинула Айво? Уж не затем, чтобы колесить по стране в обществе этого ненормального и останавливаться в таких вот клоповниках.

— Естественно, я никогда не устаю. А почему я должен уставать? Я молод! Правда, я не избалован, как ты, Беттина.

— Что ты имеешь в виду?

— У меня никогда не было личного шофера, и я не живу в пентхаусе. Большую часть жизни я провел в таких вот дырах.

Беттина не знала, что ей делать — сердиться или просить прощения — и что сказать Энтони. Наконец она произнесла:

— Ну, и что теперь? Будешь попрекать меня тем, что я замужем за, — она чуть поколебалась и закончила, — что называется «приличным человеком»?

Энтони посмотрел ей прямо в глаза.

— Нет, но я буду попрекать тебя тем, что ты замужем за человеком почти втрое старше тебя.

На этот раз она вспыхнула:

— Это не твое дело.

— Как знать, может, и мое.

Ее сердце учащенно забилось, и она отвернулась к стене.

— Я очень люблю его.

— Может быть, ты любишь его деньги.

Он вызывал ее на грубость и почти добился своего. Беттину чуть не колотило:

— Попробуй еще раз сказать это. Айво меня спас. Он единственный, для кого я что-то значу.

Беттина как-то рассказала Энтони историю с отцовскими долгами, когда они пили кофе у него на мансарде.

— Но это не причина, чтобы выходить за него замуж, — Энтони и правда рассердился.

— Я же говорю тебе: я люблю его. Можешь ты это понять? — Беттина была вне себя от ярости. — Он мой муж, и он прекрасный человек.

Вдруг голос у Энтони стал мягче, он буквально ласкал Беттину словами:

— Стоит мне лишь подумать, что твой муж на сорок три года старше тебя, у меня сердце кровью обливается.

Он с сожалением смотрел на Беттину, которая на сей раз не отвела взгляд.

— Почему? — несмотря на то, что у нее кровь пульсировала в висках, она старалась выглядеть спокойной и уравновешенной.

— Это неестественно. Ты должна выйти замуж за кого-нибудь помоложе. Надо пользоваться своей молодостью, совершать глупости, иметь детей, в конце концов.

Беттина сначала на это ничего не ответила, только вздохнула и поглубже уселась на неудобной кровати.

— Энтони, я никогда не была молодой и глупой. А Айво я знаю всю жизнь. И он — лучшее, что в ней было и есть, — сказала наконец Беттина и подумала: «Зачем я это делаю? Зачем я защищаю Айво перед ним?»

  42