Особенно,... 
185 
— Спасибо, но я лучше постою, — отказался он.
— С тобой все в порядке? — подозрительно осведомился Хедли. — А то ты дергаешься, словно тебе задницу наскипидарили.
Хедли не ошибся — Доусон действительно не находил себе места от беспокойства. Накануне вечером он вернулся к себе в отель и сразу лег, хотя и знал, что вряд ли уснет. Ему просто хотелось вытянуться и дать отдых напряженным, усталым мышцам, но и этой цели он не достиг. Сначала он долго ворочался с боку на бок, потом вскочил и принялся мерить шагами комнату, надеясь, что движение и физическая усталость помогут ему справиться с воспоминаниями об Амелии и о той боли, которую он ей причинил, когда бросил ее одну, предварительно развеяв по ветру все иллюзии, какие она, быть может, питала. Доусон знал, что должен был уйти, иного выбора у него просто не было, но она восприняла его поступок как оскорбление, и вспоминать об этом ему было горько.
— Давай выкладывай, что случилось, — сказал ему сейчас Хедли, и Доусон вздрогнул, рывком возвращаясь к действительности. Он, однако, успел заметить, как Ева положила руку на плечо мужу, давая ему знак помолчать. Доусону она сказала:
— Вчера, когда ты к нам заезжал, ты говорил, что собираешься навестить Амелию. Ты был у нее? Как она?
— Нормально, — ответил Доусон, пожимая плечами. Он просто не знал, что еще можно сказать.
— Но она держится? Как она восприняла новости насчет Джереми и всего остального?
— Лучше, чем можно было ожидать. С одной стороны, ей очень хотелось узнать подробности, и в то же время было страшно, но…
— Ты ей все рассказал?
— Да.
— И об отце?..
— Конечно… Хотя это было тяжелее всего.
— Как она отреагировала?
— Примерно как я и ожидал. Когда Амелия услышала, как мучили его эти два ублюдка, она даже разрыдалась. И все же для нее было огромным облегчением узнать, что это было не самоубийство.
Ева покачала головой и грустно сказала:
— Бедная девочка! Как много горя ей пришлось испытать!
Доусон только неопределенно покачал головой — он и сам это знал. Больше того, на протяжении последних нескольких дней он старательно изображал сэра Галахада, пытаясь оградить Амелию от еще бо́льших бед, но говорить об этом он не стал. Ева, которая, по-видимому, ждала от него каких-то слов, поднялась с кровати и стала прибираться в палате. Она аккуратно сложила в шкафчик свежие полотенца, которые санитарка оставила возле раковины, поправила в вазе букет цветов, присланный Хедли коллегами из вашингтонского управления, убрала с подоконника пачку больничных страховых бланков. Строго говоря, она вполне могла всего этого не делать, но Еве хотелось показать Доусону, что она вовсе не собирается выпытывать у него подробности разговора с Амелией. Но за годы знакомства он неплохо ее изучил и не сомневался, что продолжение непременно последует.
— А как ее мальчики? — спросила Ева.
— Неплохо. Я бы даже сказал — отлично, — с готовностью отозвался Доусон. — Они, конечно, ничего не знают об отце, и это скорее хорошо, чем плохо. Когда-нибудь потом, когда пройдет время, Амелия обязательно им все расскажет, но сейчас им лучше оставаться в неведении. — Несмотря на владевшее им мрачное настроение, он невольно улыбнулся. — Мне пришлось дать им урок биологии… — Он рассказал про вчерашний инцидент, и Хедли с Евой расхохотались.
— После ужина Амелия разрешила им самим приготовить сандей на десерт. Естественно, они закапали сиропом и стол, и скатерть, и пол на кухне, и вообще все вокруг, но я думаю, Амелия поступила совершенно правильно, когда дала им возможность как следует поиграть и побаловаться. Особенно учитывая последние… события.
Несколько секунд все трое молчали, потом Ева снова заговорила:
— Ты объяснил ей, почему ты так сильно рисковал, стараясь добраться до Джереми и Карла?
— Да, мы немного поговорили об этом.
Ева и Хедли вопросительно взглянули на него, ожидая продолжения, но его не последовало. Тогда Ева не выдержала и, улыбнувшись широкой, «рекламной» улыбкой, сказала:
— Амелия — прекрасная мать!
Доусон слегка откашлялся.
— Да.
— И приятный, добрый человек. Ты ведь уже знаешь, что в первую, самую страшную ночь она оставалась со мной, никуда не уехала, хотя я для нее — совершенно чужой человек?
— Да, знаю.
— Всю ночь мы разговаривали как старые подруги, а не как два человека, которые познакомились всего несколько часов назад.
185 
