235 
Когда Леон уехал вперед, я протянула руку, провела ладонью по волосам Горыныча.
– Приехали? – спросил он, не поднимая головы.
– Еще нет. Лежи пока.
Гомон становился все громче, звонче, слышались чьи-то окрики, детский плач. Арис выпрямился, попробовал вытянуть раненую руку – затекла, видно. Поморщился.
– Больно?
– Немного, – солнце выглянуло из-за туч и светило ему в глаза, заставляя щуриться. Арис провел ладонью по лицу и обернулся ко мне: – Спасибо.
Широкий луг на берегу Вороши был сплошь заставлен палатками. Некоторые выглядели вполне современно, даже парочка военных – широченных, цвета хаки. Наверное, вынес кто-то из аномалии. А людей! Люди сновали туда-сюда, мелькали пестрыми пятнами, говорили… Колокольчиками звучали голоса плещущихся в реке малышей.
Повозки остановились. Леон, спешившись, отдавал распоряжения, колдуны, приехавшие с нами, жались вместе и, стоя у телеги, опасливо озирались. Арис выбрался из повозки и тоже смотрел по сторонам – внимательно, вглядываясь в лица, словно искал кого-то…
Карина! Ну конечно, он ищет Карину! Значит, ее все-таки не было в той злополучной деревне!
Сразу как-то светлее и выше стало небо, а солнце – ярче, и пятна желтой листвы в пока еще зеленой стене прибрежного леса уже не так бросались в глаза.
Леон подвел нас к широкому навесу невдалеке от воды.
– Подождите здесь, – сказал он. – Я скоро.
И ушел.
Горыныч сбросил дорожную сумку, уложил на землю завернутый в полотно Максимов меч. Я последовала его примеру, скинув рюкзак, и потянулась, разминая спину после долгого сидения в повозке.
Люди воеводы обосновались на небольшом клаптике. Все остальное пространство лагеря досталось беженцам из Солончака. Джинсы, короткие юбочки, кепочки… Мимо прошла, ковыляя на высоких каблуках, девушка, напомнившая мне сестру Горыныча – такая же тонкая, темноволосая, только, наверное, постарше. В очередной раз подвернув ногу, девушка зло пробормотала что-то и, наконец, разулась. Парень, видимо, из раславских, в широкой светлой рубахе, перепоясанной ярко-синим кушаком, заворожено смотрел ей вслед, пока дядька постарше со смехом не хлопнул его по спине.
– Чего зенки вылупил? Баб не видел, что ли?
– Так это… Красивая она, – парень смущенно потер затылок и добавил, словно оправдываясь: – Ведьма!
Неподалеку беловолосая девочка в платье с рюшами держала на ладонях большой радужный шар. Кто-то окликнул ее, маленькая колдунья отвлеклась, и игрушка расплескалась каплями воды по траве.
– Горыныч, это ты, что ли? – темная фигура внезапно выросла прямо перед нами и, стоя против света, казалась огромной.
– Здравствуй, Вахтыр, – отозвался Арис.
– Ну, здравствуй, – седоусый дядька, выше Горыныча и шире раза в два, с боевой секирой у пояса, улыбнулся и, вместо рукопожатия, несильно хлопнул Ариса по плечу. – Давно не виделись… Леон сказал, ты захочешь списки колдунов посмотреть.
– Да. Где они?
– Спешишь? – Вахтыр покачал головой. – Подлечился бы сперва… Вот уж кого, а лекарей у нас хватает!
«Лекарей?»
Я вздрогнула.
Алина! Как же я могла забыть?!. Ведь она где-то здесь, в этом лагере!
Солнце мешало смотреть, но я прикрывала глаза ладонью и вертела головой во все стороны, пока не увидела Леона. Благодаря высокому росту сына воеводы сложно было не заметить: вот он возвращается, пробираясь мимо палаток, мимо сидящих на земле людей… И девушка в местной одежде, с заплетенными в косу светлыми волосами, идет впереди него, буквально тащит за руку. Леон радостно улыбается, подруга сосредоточенно лавирует в толпе, стараясь ни с кем не столкнуться, и время от времени поднимает голову, смотрит в нашу сторону… Видит ли? Хочется помахать рукой, но я стою, не двигаясь. Наши взгляды встречаются, лицо Алинки расцветает улыбкой, а глаза тут же наполняются слезами, которые она стирает ладонью. И, бросив руку Леона, протиснувшись сквозь группку молодежи, выбегает к навесу:
– Женечка, наконец-то!
Отчего-то растерявшись, я смотрела на нее, не зная, что сказать, что сделать, но Алина не заметила замешательства – обняла меня первой.
– Наконец-то, – повторяла она, – наконец-то…
Разговоры пришлось отложить до вечера. Леон уже знал, что срочных новостей мы не принесли, а с остальным можно было и подождать. Рану Арису подруга залечила, а Леон нашел для Горыныча чистую рубашку и, так как обед в лагере мы пропустили, вручил нам по куску свежего хлеба с сыром. Вахтыр принес кипу листов, исписанных мелким почерком, положил на широкую доску, установленную на колоды наподобие стола.
235 
